|
Я посмотрел в ее покрасневшие опухшие глаза. В тот момент мама действительно желала мне лучшей жизни. Я понял, что она знала, какой вердикт вынесет суд, раньше, чем зашла в зал. – Я буду хорошим. Буду очень стараться, – сказал я, распрямляя плечи, как когда-то в подвале, после очередной «игры». – Ты будешь гордиться мной. Я все сделаю, чтобы ты мной гордилась. – Это неважно, – возразила мама. Перед тем как попрощаться, она еще раз обняла меня: – Я хочу, чтобы ты был счастлив. Я отвернулся и, всхлипывая и шмыгая носом, пошел к мисс Голд. Я не оглядывался. Мне нужно было подумать над тем, что сказала мама. «Чтобы ты был счастлив». Такое чувство, будто она отпускала меня. Я почти потерял сознание, когда добрался до мисс Голд. Она помогла мне загрузить в машину драгоценные мамины подарки. Потом мы стояли и смотрели, как уезжает старый семейный фургон. Я махал на прощание всем его пассажирам, но только мама ответила на мой жест. Из-за поднятого окна я не слышал, что она говорит, но по губам смог прочитать: «Будь счастлив». – Как насчет мороженого? – вдруг предложила мисс Голд, чтобы снять напряжение. Я выпрямился и улыбнулся: – Отличная идея, мэм! Пэм нежно взяла меня за руку, сжала мои пальцы своими, тонкими и изящными, и мы отправились в кафетерий. Мы шли мимо машин и высоких деревьев; я почувствовал исходящий от них едва уловимый запах и остановился. Запрокинув голову, я смотрел на солнце. Так продолжалось несколько минут: я старался вобрать в себя все ощущения этого дня. Теплый ветер, шевелящий мои волосы. Ярко-зеленую траву. Я больше не дрожал от страха: мой мир изменился. Мисс Голд не торопила меня. Она тоже смотрела на солнце. – Дэвид, с тобой все будет в порядке? – Да! – уверенно улыбнулся я. – Я просто хочу навсегда запомнить первый день моей свободы! Глава 4 Новые начала Я очень долго не мог прийти в себя после суда. Нет, я сразу понял, что мама больше не может причинить мне боль – физическую боль. Но внутренний голос продолжал нашептывать, что кошмар моего детства еще не закончился, что мама затаилась где-то там, свернулась, подобно гремучей змее, и ждет удобного момента, чтобы отомстить. При этом другая часть меня переживала из-за того, что я вообще больше никогда не увижу свою семью: ни маму, ни папу, ни братьев. И мысль о том, что я недостоин жить вместе с ними, что меня просто выкинули за ненадобностью, не давала мне покоя. Я пытался убедить себя, что окружные социальные службы и суд совершили чудо, подарив мне возможность начать все с чистого листа. Я старался оградить себя от прошлого и похоронить темные воспоминания. Мне казалось, что можно просто выключить их, как свет в комнате. — 96 —
|