|
Мы с отцом прошли несколько кварталов, не сказав друг другу ни слова. У меня хватило ума не расспрашивать его насчет алкоголизма и того, как он живет. Но слова дяди Ли о том, что я могу помочь отцу, не давали мне покоя. В конце концов я не выдержал, остановил отца и спросил его напрямую: – Что случилось? Он закашлялся и полез в карман за сигаретой. Потом трясущимися руками попытался зажечь ее, и ему даже удалось, правда, не с первой попытки. – Тебе лучше забыть обо всем. Забыть про мать, про дом, про… про все забыть. Как будто этого никогда не было… – Он жадно затянулся. Я попытался заглянуть ему в глаза, но он щурился и смотрел в сторону. – Это все твоя мать. Она сумасшедшая… Постарайся забыть, – приказал он и махнул рукой, словно в последний раз прятал под ковер наш семейный секрет. – Нет, папа, я не про то говорю! Я за тебя беспокоюсь! Я задрожал и закрыл глаза, пытаясь справиться с накатившими чувствами. Мне хотелось крикнуть отцу, что мне за него страшно, но не хватало смелости. Я все не мог решить, как лучше поступить. Конечно, отец должен сам решать, что делать со своей жизнью, раньше никто и не думал оспаривать его авторитет. Но сейчас он выглядел как ходячий мертвец. Руки постоянно дрожали, а веки набухли так, что он их едва поднимал. Я чувствовал себя неловко. Мне не хотелось злить отца, но дальше молчать я не мог. «Почему ты бросил меня? Почему не позвонил ни разу? Почему не мог быть обычным папой, ходить на работу, играть со мной в футбол и ездить на рыбалку? Почему не мог быть нормальным?» – кричал я про себя. Но вместо того чтобы озвучить свои мысли, я глубоко вдохнул и открыл глаза: – Мне очень жаль. Просто ты мой отец… и я люблю тебя. Папа докурил сигарету и отвернулся. Он слышал меня, но ему не хватало духу ответить. Алкоголизм и разбитая семейная жизнь лишили его возможности что-то чувствовать. В тот момент я понял, что отец умер. Действительно умер. Мы пошли дальше, глядя себе под ноги и изо всех сил стараясь не смотреть друг на друга. Несколько часов спустя отец провожал меня на станцию. Когда автобус подъехал, папа отвел меня в сторону. – Хочу кое-что тебе показать, – с затаенной гордостью сообщил он. И вытащил из кармана кожаное удостоверение пожарника с фирменным жетоном. – На, держи, – сказал он и осторожно вложил удостоверение мне в руку. – R-1522, – громко прочитал я; буква «R» означала, что папа действительно ушел на пенсию, то есть его не уволили, чего я, если честно, боялся. А номер он получил, когда в первый раз пришел в пожарную службу. — 189 —
|