Казино Москва

– У нас больше нет ничего общего, – печально сказала Дагмара. – Она обеспокоена выбором оздоровительного элитного клуба, где могла бы провести свой отпуск, а меня волнует вопрос, где достать денег на покупку новых ботинок для Збига, поскольку старые ему стали малы. Ежеминутно она хвасталась новым мехом, и это было еще одним напоминанием о том, как далеко разошлись наши пути.

Ален вскарабкался на подмостки и повел себя как настоящий конферансье, переводя тосты и рассказывая известные многим анекдоты об ухаживании Бориса за Гретхен. Как нам поведали, счастливая парочка впервые поцеловалась среди пшеничного поля на берегу Волги, причем Борис при этом весьма стеснялся. Дальше все пошло как обычно, и он официально попросил у ошеломленного отца Гретхен разрешения на брак с его дочерью.

Ален выпалил одним духом несколько шуток на русском языке, что привело в уныние половину присутствующих в зале, поскольку помещение для банкета было достаточно четко поделено по языковому признаку. Семья Гретхен и ее друзья расположились в одной стороне зала, а гости Бориса сгруппировались вблизи сцены и бара. Русские курили сигареты, а американцы попыхивали сигарами. Русские пили водку стопками, а гости из Кентукки потягивали виски «Бурбон» с содовой. Семья Гретхен привела на банкет сообразительных, но застенчивых детей. Друзья Бориса по банку пришли со своими стройными, но несколько замкнутыми возлюбленными. Русские столпились и рассуждали о бизнесе и политике, в то время как иностранцы слушали музыку или говорили по телефону. Иностранцы танцевали, а русские мрачно сидели за столами.

Некоторые из присутствующих нарушили культурный барьер и в стороне от Алена образовали интернациональную группу. Я отважился покурить с двумя русскими, одетыми в костюмы розовато-лилового цвета от «Хьюго Босс». Мы стояли около служебного входа, ведущего на боковую аллею парка.

– Хочешь сигарету? – спросил меня один из них, глядя при этом на своего приятеля. – Ладно, тогда пошли, – сказал он, направившись к боковой двери.

Я колебался, интуиция мне подсказывала не ходить за ним.

– Пошли, пошли, – кивнул он мне головой. – Мы курим на улице.

Его приятель взял меня за локоть и стал слегка подталкивать к двери.

– Все в порядке, – сказал я, внезапно осознав, что оба парня были пьяны и искали повод для драки.

– Нет, – настаивал один из них, держа в руке пачку сигарет «Парламент». Его тон резко изменился: – Ты выйдешь с нами.

Мне определенно уже расхотелось курить, и я быстро удрал в американский сектор. До сих пор не знаю, чего хотели эти двое – избить меня или я их приглашение принял слишком близко к сердцу. Однако создается впечатление, что на подобных банкетах и приемах некоторых русских раздражает слишком большое количество иностранцев, присутствующих на их территории. Мы, иностранцы, якобы ограничиваем рост и развитие их стиля жизни, прибирая к рукам их страну, о чем после свадьбы негодующе писала коммунистическая пресса Нижнего Новгорода. Дело дошло даже до обвинений Гретхен, что она якобы обольстила несчастного Бориса по заданию ЦРУ. Я попытался представить себе, что было бы, если бы Советы выиграли «холодную войну» и послали Бориса в Кентукки комиссаром, где он женился бы на местной красавице. Возможно, какой-нибудь добропорядочный старик, перебравший виски, захотел бы дать по зубам этим наглым коммунистическим захватчикам.