Это был Нефтегорск, специально построенный в советскую эру город для рабочих-нефтяников и их семей. Хотя город располагался вдоль линии тектонического разлома породы, проектировщики из центра не удосужились предусмотреть установку фундаментов зданий на подвижных подушках, которые по строительным нормам во всем мире обязательны в зонах землетрясений. Вместо этого строители просто наляпали множество дешевых домов из стандартных бетонных блоков. В мае 1995 года, как раз в тот момент, когда в Доме культуры Нефтегорска был вечер танцев для молодежи, произошло землетрясение силой восемь баллов по шкале Рихтера. Когда через три минуты пыль осела, две тысячи жителей были мертвы, а все вокруг превратилось в ровное поле. По иронии судьбы, уцелели только деревянные домишки охотников, стоявшие на окраине города. Эти покинутые людьми пыльные хижины продолжали спокойно стоять с привалившимися к крышам столбами, опутанными телефонными и электрическими проводами. Центр города представлял собой нагромождение обломков бетонных глыб и согнутых строительных балок. Из песчаных дюн торчали скрученные, ржавые арматурные прутья, наспех монтировавшиеся в сверхурочное время. Верхушка знака автобусной остановки увековечила погребенный уличный перекресток. Нефтегорск выглядел так, как я себе представлял город после ядерного «холокоста» – ничего, кроме ветра, пыли и пронзительной тишины. Мы молча вышли из вертолета. Катастрофа подействовала на всех отрезвляюще. Направляясь в сторону побережья Тихого океана, мы перешли через линию тектонического разлома, которая была причиной землетрясения. Она шла вдоль берега, образовав складку высотой шесть футов, – здесь поверхность земли выгнулась под давлением. На пляже стояла последняя буровая установка – самый восточный генератор твердой валюты на территории России. За этой точкой лежал шельф с огромными запасами полезных ископаемых, для освоения которых у русских не было ни соответствующей техники, ни денег. Эта территория поступит в распоряжение «Шелл» и «Эксон», когда они отбуксируют сюда свои платформы и бурильное оборудование. Пилот высунул голову из кабины вертолета и объявил, что топливо заканчивается и надо возвращаться в Оху, главный город северной части острова, где располагался штаб крупнейшей сахалинской нефтяной компании СМНГ и куда были переселены оставшиеся в живых после землетрясения в Нефтегорске его жители. Оха, похоже, являла собой еще худшую экологическую катастрофу, чем те места, которые мы только что видели. Здесь дурно пахло серой. Сырая нефть налипла на сорняки в канавах и поднялась до середины мертвых стеблей высоких трав – они стали выглядеть словно кисти, которые обмакнули в смолу. Нефть медленно сочилась из дренажных труб и, смешиваясь с грязью, превращалась в отвратительные черные шарики, покрывавшие абсолютно все вокруг. Трубы разных размеров с ответвлениями тянулись через весь город: некоторые, проржавевшие, просто валялись на земле, другие, обмотанные раскрошившимся асбестом, покоились на десятифутовых Т-образных опорах, забитых прямо посреди городских лужаек и газонов. Эти трубопроводы шипели и парили – все они нуждались в срочной замене. — 164 —
|