Беспредел

Виктор Иванович не помнил, как они снова оказались на свежем воздухе. Он окончательно очнулся, сидя вместе с хозяином в какой-то беседке за столом, на котором стояла ваза с фруктами и хрустальный графин с коньяком. Наливал коньяк в стопки человек в джинсовом комбинезоне.

— Доверие будет вам оказано, товарищ Белов, — мягко улыбаясь, говорил хозяин, смакуя коньяк. — Пей, товарищ Белов, не стесняйся. Ой, хороший коньяк. Закуси гранатом. Очень хорошо идет.

Виктор Иванович чувствовал, что если он сейчас что-нибудь съест или выпьет, его тут же вывернет наизнанку прямо на накрахмаленную скатерть стола. Даже немного стыдно стало, что он такой слабак. Наверное, из-за запаха этого американского порошка.

Доверие, которое ему, по-видимому, от нехорошей жизни постоянно обещал оказать хозяин, проводя параллельно такую мощную морально-психологическую обработку и демонстрируя, что ждет того, кто доверия не оправдает, — свелось к сопровождению грузов. Грузы были различные: от помещавшихся в дипломат пакетов до целых эшелонов и автоколонн. Так Виктор Иванович совершенствовался в своей нынешней профессии.

Многое он за это время увидел, хотя мало понял. Целые эшелоны загонялись под землю в местах, где на географической карте зеленели сплошные пятна тайги, а то и синели озера. Входил эшелон в тоннель и шел по тускло освещенному тоннелю часов пять. Подходил к подземному полустанку, где Белова встречали какие-то непонятные люди в еще более непонятной форме, принимали эшелон, а ему давали расписку в принятии груза и ставили на ней тот же самый штампелек, что уже стоял на сопроводиловке. Штампельки бывали разные, но затейливые. Чаще всего в виде красивых восточных орнаментов. У хозяина их была целая коробка, хранящаяся в сейфе вместе с толстой пояснительной книгой. Шеф долго водил пальцем по страницам книги, шевеля губами, как школьник, затем выбирал нужный штампелек и ставил, отдавая Виктору Ивановичу и напоминая об оказанном доверии.

Эшелоны уходили куда-то дальше под землю, а Виктора Ивановича на диковинного вида дрезинах доставляли на свет Божий до ближайшей легальной станции, в комендатуре которой ему без лишнего слова отмечали командировку: лейтенант Белов прибыл-отбыл.

Иногда ездил просто с паспортом и командировку не отмечал. Но командировочные получал всегда: 7 рублей 50 копеек суточные, 3 рубля 60 копеек — квартирные. Сдавал хозяину отчеты по командировке: сколько и где истратил. Хозяин или кто-то из бухгалтерии обкома эти отчеты внимательно проверял. Хозяин журил за потраченные деньги.