Антология странного рассказа

Вот к этому вопросу я совершенно не был готов, по правде сказать. И ведь — чёрт, чёрт!! — я не знаю, как она видела то, что появилось на экране!

Для меня-то это, конечно же, ни с какой стороны не она — а та «она», которая меня ей рекомендовала…

Впрочем, в некотором смысле это одно и то же лицо.

— Послушай, нинья, — я подхожу к ней и нагибаюсь (отмечаю, что опасно близко нагнулся, но сейчас так надо), — не выдумывай чепухи. Тебе ещё надо научиться видеть экран без помех, понимаешь?

Она снова шмыгает носом и кивает.

— И всё, на сегодня работа прекращается. Завтра в это же время — всё сначала. А сейчас… хочешь в зоопарк, а?

Она уже смеётся:

— Ты бы меня ещё на карусели покататься пригласил!

Вот так.

На карусели мы как раз катались с…

Неужели знает?

Нет, не думаю.

Не до такой же степени.

Впрочем…

И я нагибаюсь за ножом.

— Хочешь меня вскрыть? — бесстрашно интересуется она.

— Нет, нинья. Себя.

Рафаэль Левчин

Юрий Проскуряков

Из [Стены У]

— Вот это и есть главная стерва!..

Ещё и пяти минут не прошло, а она

уже прёт на публику всей грудью!

Г. Фаллада. «Что же дальше, маленький человек?»

2 [змея совершила]

Гигантская змея совершила очередной поворот внутри обозначенного горящими свечами спирального коридора и распалась. У Адама в сознании почему-то всплыл японский иероглиф ? и обрывок «Ста стихотворений ста поэтов» Фудзивара-но Тэйка. Её тонко нарисованное, абсолютно неподвижное лицо и безошибочная прелестная рука, выкладывающая только правильные половинки стихотворений при игре в «ута-гарута» в новогоднюю японскую ночь…

Между тем оставлявшие символическую змею люди в пёстрых костюмах развернулись и поклонились на все четыре стороны несколько раз, с каждым разом всё ниже. Четыре женщины в коротких хитонах: зелёном, лиловом, оранжевом и чёрном — голова змеи — вышли в центр спирали и подняли над головами обнажённые клинки, тяжёлые на вид, длинные и сверкающие. Одна из них начала с подъёмом произносить что-то, остальные вторили окончаниям фраз. Что именно они говорили, расслышать было невозможно, так как всё перекрывалось невнятным, но довольно громким бормотаньем, исходящим от толпы непосвящённых, окружавших сделанный из свечей лабиринт-спираль, внутри которого происходило главное действо.

Адам попытался протиснуться сквозь чащу тел, натыкаясь на расставленные локти, упрямо вздыбленные спины, и остановился. Поскольку ближе всё равно не подпускали, он прекратил бесплодные попытки рассмотреть в сгущавшейся темноте происходящее и расслышать произносимые заклинания. В конце концов, он здесь не ради этого. По крайней мере, не только ради этого.