|
- Еще раз вздумаешь концерты устраивать, ведьма старая, я тебе ноги переломаю... Разозленный интеллигентный юноша порой способен на отчаянные поступки, в особенности если он воюет четыре года. Старуха это, должно быть, просекла. Она, не делая попыток вернуться назад, стала спускаться с гордо поднятой головой. А оказавшись на первом этаже, подняла к ним свою пренеприятнейшую рожу и на прощанье выдала еще тираду. Капитану даже стало немного скучно, потому что по содержанию это уже напоминало излияния подвыпившей бабы у пивного ларька - мол, все вы меня попомните, всем я еще покажу, всем кузькину мать продемонстрирую... И исчезла в своей комнатке. Приятный вечер был испорчен напрочь. Они попытались было успокоить Ютту, но она самозабвенно рыдала, уткнувшись в подушку, и в конце концов они на цыпочках удалились, осторожно прикрыв дверь, вслух высказывая свое мнение о старухе - единодушно совпадавшее, как легко догадаться. Чтобы хоть на ком-то сорвать злость, Капитан рявкнул на Павлюка, недоумевая, отчего тот путается под ногами, когда его помощь вообще не требуется. Павлюк покладисто испарился с глаз долой, а они разошлись по своим комнатам. Вытянувшись на диване, Капитан прихлебывал винцо из запасов герра гауптмана - к небольшому винному погребку они давно уже относились как к своей законной собственности - помаленьку успокаивался и думал о жизни. С Павлюком, пожалуй что, следовало завтра помириться, подарить какую-нибудь безделку Дело в том, что Капитан прекрасно знал повадки родного ведомства и ту систему, которую можно было учено назвать "многослойным взаимопроникновением". Глупо думать, что над армейским СМЕРШем нет никого, кроме Верховного Главнокомандующего и господа бога. Вполне могло оказаться, что тихоня Павлюк давно и скрупулезно освещает своих командиров - порядка ради. А ведь давно известно, что главное - даже не сообщить сухие факты, а осветить их так или этак. Начальство на многие мелочи смотрит сквозь пальцы, но нельзя гарантировать, что однажды не случится... Его унылые размышления прервали странные звуки из угла обширного кабинета - словно что-то с треском выдирали, что-то твердое из чего-то твердого, будто гвоздодером работали... Потом он увидел в том углу движение. Ни свечи, ни "летучей мыши" он не зажигал, но ночь выдалась лунная, и света хватало... Капитан взглянул туда. И... Ни до этого, ни потом он больше не переживал такого ощущения - оказалось, волосы на голове и в самом деле способны шевелиться от леденящего ужаса... Громадный медведь, то самое чучело, бог знает сколько лет стоявший на четырках, приколоченный к деревянному постаменту солидными гвоздями, пришел в движение. Он высвобождал одну лапу за другой, резко вздергивая их так, что гвозди оставались в лакированных досках. Он ступил на ковер. Он двинулся мимо стола прямо к оцепеневшему на постели Капитану. — 42 —
|