|
- Пассы, блядь... - проворчал Погорелов. - Факир, а? - Не знаю, кто он там, - сказал Лейтенант. - Но я тебе даю слово офицера, что все именно так и было. Ты же видел трупы... - Ну - Как по-твоему, можно так сделать руками? Ну, предположим, он взял в каждую руку по косе и кинулся на них... И что. Капитан бы так и стоял, не попытался выхватит пистоль, не отскочил, не защитился? Ты посмотри, как они лежат, какие у них лица... Это было, как молния, они ничегошеньки и предпринять не успели; косы сами летели, чем хочешь клянусь... Иди еще раз посмотри, как они лежат... - Да чего мне смотреть.. - проворчал Погорелов. - У меня и так глаз-алмаз... - Коса без черенка - вещь неудобная, - продолжал Лейтенант. - Ею много не навоюешь, от такого оружия увернуться легко... Все так и было... - Помолчи, нахрен, - цыкнул Погорелов. Упер локти в стол, подпер лоб кулаками и задумался. Лицо у него было напряженное и злое. Высокий такой, цыганистого вида. Говорил, из казаков. Вполне возможно - к лошадям у него было чутье, и кони к нему относились особо. - Погорелов, - сказал Лейтенант. - Ты уж, пожалуйста, мне поверь, все так и было... Погорелов убрал руки от лба, поднял на него глаза. Оскалился: - Ну предположим, я тебе поверю. Говоря шире, я пару раз видел в жизни такие вещи, что будет почище твоих летающих кос... Куда там... Рассказывать не буду - во-первых, все равно не поверишь, во-вторых, нет времени точить лясы... Ну хорошо. Этот сукин сын кидал косы взглядом. Пассами, ха! Вот тут-то перед нами, сокол мой ясный, и встает проблема во всей ее сложности... Это получается, я должен прилежно записать твои показания насчет летающего сельхоз-инвентаря и в таком виде представить по начальству? Совокупно с тобой, свидетелем? И ты то же самое будешь военному прокурору лепить? Это ты хочешь сказать? Ну чего молчишь? Ты хоть понимаешь, как мы с тобой будем выглядеть? Оба-двое, два вот этаких? У тебя мозги на месте? Лейтенант попытался добросовестно представить, как сидит перед дивизионным прокурором и повторяет старательно, что... В самом деле, получалось как-то... - Погорелов, - сказал он почти жалобно. - Но ведь надо же делать что-то... - Жопу заголять и бегать, - огрызнулся Погорелов. - Помолчи пока, Чапай думать будет... Он снова подпер лоб кулаками и погрузился в раздумье. Тишина стояла абсолютная, звонкая... Погорелов шевельнулся, яростно сунул в рот папиросу и выкурил ее в три затяжки, по-прежнему упираясь тяжелым взглядом в стол. Швырнул бычок прямо на пол, растер его сапогом. Вскинул голову. Глаза у него стали азартные, сверкавшие лихорадочным весельем. Он прямо-таки сиял. — 124 —
|