|
Большинство еврейской революционной молодежи в Пинске, объединенной огромной тягой к образованию, в котором они видели орудие освобождения угнетенных масс, и решимостью покончить с царским режимом, по этому вопросу разделилось на две основных группы. С одной стороны, были члены Бунда (Союза еврейских рабочих), считавшие, что положение евреев в России и в других странах переменится, когда восторжествует социализм. Как только изменится экономическая и социальная структура еврейства, говорили бундовцы, исчезнет и антисемитизм. В этом лучшем, просветленном, социалистическом мире евреи смогут, если того пожелают, сохранять свою культуру: продолжать говорить на идиш, соблюдать традиции и обычаи, есть, что захотят. Поалей Цион – сионисты‑социалисты… смотрели на это по‑другому. Разделяя социалистические убеждения, они сохраняли верность национальной идее, основанной на концепции единого еврейского народа и восстановлении его независимости. Оба эти направления были нелегальны и находились в подполье, но, по иронии судьбы, злейшими врагами сионистов были бундовцы…» Что, добавлю от себя, нашло подтверждение впоследствии: Бунд влился в партию большевиков, Поалей Цион в двадцатые годы раскололся из‑за внутренних противоречий (в которых довольно явственно проглядывают уши ГПУ). Когда в 1920 г. из Палестины в РСФСР приехали члены так называемого «Гдуд ха‑авода», отнюдь не во всем разделявшие большевистскую идеологию, большевики расправились с ними довольно быстро – часть сослали в Сибирь, часть расстреляли. А в 1927 г. ОГПУ бросило в тюрьму главу хасидов, любавичского ребе Иосифа‑Ицхока Шнеерсона – за его религиозную деятельность (кстати, синагоги осквернялись столь же беззастенчиво, как и христианские церкви). Приговоренный сначала к расстрелу, в потом к ссылке, Шнеерсон был выпущен исключительно благодаря волне протестов из‑за границы… [111] Лидером сионистов в России долгое время был интереснейший человек – Владимир Жаботинский. Перечитав некоторые его труды (изданные, стоит подчеркнуть, в Израиле, для своих в первую очередь), я не нашел ничего, напоминающего пресловутую русофобию. Скорее наоборот. Сионистская идея в изложении Жаботинского довольно проста: он как раз отрицательно относится к «чрезмерному наплыву евреев» в русские культурные организации («не стоит быть музыкантами на чужой свадьбе, особенно если и хозяева, и гости давно ушли») и предлагает простой и достойный выход: если вас обижают здесь, нужно уехать в Палестину, создать там свою страну, окружить ее высокой стеной, после чего заявить остальному миру: мы не лезем в ваши дела, а вы не лезьте в наши… [68] Ни русофобией, ни человеконенавистничеством здесь и не пахнет. Более того: именно Жаботинский в июле 1917‑го, выступая в Таврическом дворце перед полупьяной революционной толпой, смело и открыто признался, что считает свержение монархии большим несчастьем для России. Чуть позже, когда на Украине несколько красных полков восстали против Советской власти, Жаботинский дал срочную телеграмму еврейским общинам: помочь восставшим чем только возможно, одновременно уничтожать красных комиссаров без малейшего колебания… В этой связи можно вспомнить и Д. Пасманика – еврея, воевавшего в белой армии, а впоследствии, в Париже, создавшего Еврейский антибольшевистский комитет. — 384 —
|