|
Вместе со сложной эквивалентностью причинно-следственные утверждения и убеждения являются ключевым элементом процесса интерпретации. Они составляют основу, на которой мы совершаем наш выбор действий. В конце концов, именно эти убеждения определяют, как именно мы применяем то, что знаем. Например, если мы убеждены, что аллергия вызывается внешним аллергеном, тогда будем стараться избегать этого аллергена. Если убеждены, что аллергия вызывается гистамином, будем принимать антигистаминные препараты. Если стрессом, будем стремиться уменьшить стресс, и так далее. Комбинация сложных эквивалентностей и причинно-следственных отношений образует основу наших систем убеждений и представляет собой фундаментальные процессы, лежащие в основе программирования и диагноза. Такие утверждения, как “Если X=Y, тогда делайте Z”, включают в себя начало причинного действия, основанного на восприятии эквивалентности. Очевидно, что аналитические и терапевтические методы Фрейда были основаны на некотором наборе убеждений о причинах и следствиях. Как и в случае со сложной эквивалентностью, проблема состоит не в том, удалось ли кому-то найти правильное убеждение о причинах и следствиях, а в том, каких практических результатов человек может достигнуть, если будет действовать “как если бы” некоторое причинное отношение уже существовало. 3. ЧТЕНИЕ МЫСЛЕЙ. В этих утверждениях говорящий убежден: он знает, что чувствует, думает или имеет в виду другой человек или группа людей. В утверждении “Фрейд думал, что все зависело от секса” говорящий претендует на то, что знает внутренний опыт другого человека, на то, что обладает способностью “читать его мысли”. Это может оказаться в большей степени интерпретацией говорящего, чем утверждением о действительном факте, подтверждающем собственные мысли Фрейда. Подобным примером чтения мыслей являются такие высказывания, как: “Психологи не интересуются биологическими воздействиями на здоровье” или “Доктора не обращают внимания на чувства своих пациентов”. Для того, чтобы проверить степень достоверности данных утверждений, обычно задается такой вопрос: “А как именно вы об этом знаете?” Конечно, мы не хотим сказать, что утверждения, подразумевающие “чтение мыслей” некоторого рода, являются непременно плохими. Чтение мыслей в некоторых формах лежит в основе эмпатии и сочувствия ровно настолько же, насколько и в основе предубеждений. Как и другие паттерны вербальной поверхностной структуры, чтение мыслей включает в себя просто некоторый объем генерализации, опущения и искажения. Проблема состоит не в том, чтобы избежать чтения мыслей как некоего нарушения, но, скорее в том, чтобы получить ясное представление о цепи сложных эквивалентностей, пресуппозиций и причинно-следственных предположений, сделанных в процессе получения вывода. — 88 —
|