Тени ниндзя

Огненная волна промчалась по жилам. Волосы на загривке встали дыбом. Я не имел понятия, как тот, кто поджидал меня, попал внутрь. Да меня это и не волновало. Усталость и боль сгинули без следа Я замер, прислушиваясь… Тихий шорох, дыхание в комнате. Все, как тогда. Но это не Татьяна. Теперь я точно чувствовал, что это не она. Мужчина! Довольно крупный, если судить по ритму дыхания. Спокоен. Расслаблен и… Что‑то непонятное. Ощущение знакомое и в то же время нет. Блин‑компот!

Я подобрал обратно пакет с бабками — бросить в рожу перед атакой — и двинулся к двери в комнату… Но голос, внезапно прогнавший тишину, заставил меня замереть:

“ХАИ‑БА‑РЕКИ. СА‑МАРУ РА, — пропел он, — СЭН ДАР‑АИ‑РЕ. СИ, СИ‑ГЭ‑И. САН‑РИГ РА ГОР! РАРОГ‑НА! ТИ‑НАТ! ТИ‑ТАМИ ТИ‑НШ” — Я помнил эти слова. Я знал, что они означают! Правда, не знал — откуда. Второй раз за вечер я бросил деньги на тумбочку и толкнул дверь.

Он стоял посреди комнаты, высокий, темноволосый. Рукоять меча на его правом боку отливала серебром. Как и браслеты, и ожерелье. На груди тускло блестела квадратная металлическая пластина. Все — как в ту ночь Большой Луны на Ладоге.

— Эри! — сказал он мне.

— Здравствуй, Вестник, — ответил я на том же языке, не удивляясь, что говорю не по‑русски. У моих ног лежали десять совершенно одинаковых с виду прямых недлинных мечей. Без колебаний я поднял один.

— Поговорим?

Глава 8

Санкт‑Петербург. Наше время. Июль

— Погоди‑ка! — перебил меня Колька. — А кто тебе сказал, что ты должен выбрать меч?

— Да никто, — я откусил кусок бутерброда с колбасой, — никто мне не говорил. Я Знал, понимаешь?

— Угу, — Коляныч уставился на черпало своей чайной ложки, так и эдак поворачивая ее к солнцу. На кухне было ослепительно чисто. Натахина рука.

— Чего я не понимаю больше всего, — продолжил я, — так это — на что я им сдался? Вот Сенсэй — это да. Он‑то понятно, даже без регалий если. А я? Он, этот Марн, сказал, что Бессмертный не вернется. У них там он что‑то вроде тибетского Далай‑ламы среди диких горцев. Одним присутствием мир и покой обеспечивал. Я тебе свой сон с битвой и крепостью, помнишь, рассказывал? Так вот — это он тогда погиб. Горцы потом, бедняги, с ног сбились в поисках. Нашли… Но при чем здесь я?

— А почему не вернется? — прервал мой словесный понос Колька.