|
— Вроде того… — Ну‑ну… — он прищурился. — A! Вот здесь мы я посидим! Отчего ж не вспомнить старое. Когда‑то мы в этой кафешке, что у входа в Парк челюскинцев, он же Удельный, зависали будь здоров! “Мерс” с шелестом зарулил на стоянку. Внутри за все эти годы почти ничего не переменилось. Те же деревянные столы, обитые узкими деревянными же планочками панели, свисающие с потолка лампы в плетеных плафончиках, стойка с допотопным кофейным автоматом. Ретро! Мы заказали кофе и уселись в углу. Вовка бросил на стол пачку “Давыдова” и притянул поближе пепельницу. Мы потрепались о том о сем. Да кто, да где. У кого дети, да кто женился из пацанов, а кто нет. Вовка был в курсе всего. Он всегда был в курсе. Потом он откинулся на скамье и, вкусно затянувшись, изрек: — Ладно. Это все лирика. Расскажи, что у тебя там за дела? Я пожал плечами. Ну, хочет человек знать. Почему нет? Все‑то рассказывать смысла нет. Вовка человек земной. Всякая мистика — не для него. Поэтому я выдал ему только историю с Танюхой. В самых общих чертах. И оптимистично так. Мол, фигня — разберемся. Однако Ширшик мой оптимизм не разделял. Он помрачнел, побарабанил пальцами по столу и сказал: — Вечно, Игорь, ты из‑за баб во всякие истории попадаешь. Любишь хоть ее? — Конечно! — А она? — И она. Ты к чему клонишь? Вовка рассеянно посмотрел куда‑то мимо меня. — Пойми меня правильно. Я тебе друг. И опыт у меня есть. Ты не думал, что тебя пытаются подоить? Я разозлился. Как всегда, когда задевают Татьяну. — Иди к черту, Ширшов! Не надо переносить свой негативный опыт на нашу здоровую почву! И потом — я не ты. Что с меня взять? Денег таких у меня сроду не водилось. — Ладно, не кипятись. — Вовка примирительно поднял руку. — Я ведь не знаю, может, и вправду у вас там все хорошо. Но поверь старому, прожженному цинику, случайностей таких не бывает. Может, кто‑то через нее до тебя добраться хочет? Не переходил ли ты часом кому‑то дорогу? — Все мы все время переходим чью‑то дорогу, — проворчал я. А сам подумал не без удивления: “Ого! Как бы сейчас мне Ширшик, материалист до мозга костей, не начал рассказывать о негативных воздействиях, эгрегорах и тому подобном. Чего только фразочка о случайностях стоит! И ведь зрит в корень!” Он, правда, ничего такого мне говорить не стал, а спросил: — И что ты намерен делать? — Ну‑у… — я замялся. — Честно говоря, пока не знаю. В такие сроки художеством мне не заработать. Нереально. Взаймы, может, у кого взять… Или ссуду. — 112 —
|