По ту сторону ночи

Сейчас эти предположения как будто начинали оправдываться: охряно-красное ложе горного ручья ясно говорило о близости руды.

— Подумать, сколько охры! — воскликнул, едва но свалившись со скользкого валуна, Саша. — Похоже, недалеко и до жилы?

— Да, кажется, мы подошли к гранитному массиву, где нужно искать месторождение. Посмотри, как изменены эти породы.

Действительно, отвесно уходившие в воду серые вулканические туфы были сильно уплотнены и рассекались множеством тонких жилок молочно-белого кварца. Под солнцем искрились мелкие листочки бесцветной слюды — мусковита.

— Видишь, туфы совсем утратили слоистость и сделались массивными. Кроме того, они необыкновенно сильно окварцованы. Мы явно приближаемся к гранитам и уже вошли в зону измененных пород, которая всегда окружает вторгшиеся из глубоких недр раскаленные гранитные массивы. Следи, пожалуйста, не только за обнажениями по берегам, но и за галькой в ручье!

Геологические поиски требуют большой сосредоточенности. Только постоянное напряжение мысли и зрения приводит к успеху. Геолог подмечает в маршруте все детали медленно развертывающейся перед ним картины. Постоянная тренировка внимания вырабатывает наблюдательность и хорошую зрительную память. Поэтому он никогда не заблудится там, где хотя бы однажды пришлось побывать, и не пропустит признаков, на которые всякий другой не обратил бы внимания!

Перескакивая с камня на камень и все чаще обстукивая молотком крутые стенки ущельица, мы поднялись с Сашей еще метров на полтораста. Охристый налет на дне ручья становился все более ярким, среди гальки появились полуокатанные обломки очень плотной окремненной породы почти белого цвета. Именно такой обломок с гематитом попался нам в устье Слюды.

— Смотри, Саша, — поднял я одну из галек, — вторичные кварциты. Им часто сопутствуют месторождения золота, молибдена, меди, олова. Мы близки к цели!

— Вот здорово! — воскликнул через несколько минут мой спутник, перевернув молотком одну из глыб.

Поспешно нагнувшись, я увидел на сахаристо-матовом фоне камня охристые тонкие трещинки. Они лучами отходили от небольшого гнезда кристаллической окиси железа — гематита.

Желая видеть свежий излом рудного скопления, я слегка ударил острием молотка; посыпалась кроваво-красная гематитовая пыль.

— Удивительно, минерал черный, а порошок красный, — сказал Саша.

— Гематит вовсе не черный, а темно-красный; отсюда и название: «гематос» по-гречески значит «кровь». Он кажется черным только в больших массах, а в тонких пластинках и мелких кристалликах красен, как кровь.