|
— Смотрите, — закричал вдруг Николай, — тут легко влезть наверх! Обогнем этот проклятый прижим! Не замерзать же здесь! — В самом деле, давайте попробуем! — обернулась Эрна. Я взглянул на обрыв. Между отвесными скалами тянется узкая, заваленная щебнем промоина. С берега она кажется щелью, по которой можно подняться к нависшим над пропастью деревьям. До края обрыва не меньше трехсот метров. Стволы лиственниц и берез кажутся снизу тростинками. Крутизна склонов всегда обманчива. Сверху они выглядят круче, а снизу положе, чем в действительности. — Не стоит подниматься: здесь слишком круто! Мы выбьемся из сил, но не доберемся. Лучше поищем дров, разведем костер и спокойно дождемся отлива, — убеждаю я своих товарищей. Но уговоры напрасны. Николай и Эрна стремятся наверх; их раздражает вынужденное бездействие. — Неужели боитесь? — язвительно спрашивает Эрна. Что делать? Я неохотно соглашаюсь. Промоина кончается крупноглыбовой осыпью с голубеющими в прогалинах поздними незабудками. Первые сто метров, переступая с камня на камень, как по лестнице, мы одолеваем без труда. Сразу за осыпью вырос сглаженный дождевыми потоками двухметровый порог. Я подставил Николаю плечо, потом поднялась Эрна, и вдвоем они втащили меня. Далеко к небесам тянется проточенная в гранитах ложбина. Здесь не так холодно, как у воды. Нагретые солнцем скалы еще не остыли. Их шероховатая поверхность излучает тепло. Мы перестали дрожать. На душе повеселело. Попытка подняться на каменную стену кажется уже менее безнадежной. Как это было бы хорошо! Если мы одолеем обрыв, оттуда рукой подать до лагеря. — Подъем опасен, — обращаюсь я к моим молодым спутникам, — нужно соблюдать осторожность. Ты, Николай, как самый легкий, полезешь первым… — Не беспокойтесь, — весело перебивает Николай, — через полчаса будем наверху! — А через час — дома! — добавляет Эрна. Промоина похожа на длинный, слегка изогнутый желоб с неровным дном и гладкими стенками. Как и следовало ожидать, она оказалась несравненно круче, чем представлялось нам снизу. Упираясь коленями в края желоба и цепляясь за всякую шероховатость, мы постепенно продвигаемся вверх. С каждой минутой подъем становится труднее. Чаще попадаются небольшие, но совершенно вертикальные перепады. Вот мы уже поднялись не меньше чем на двести метров. С моря еле доносится шум прибоя. Я лезу, стараясь не смотреть ни вниз, ни вверх. Небо наверху и морская пропасть внизу одинаково бездонны! У меня кружится голова. Николай и Эрна, кажется, не боятся высоты. — 185 —
|