|
Самое же удивительное то, что, претворяя это чудо обретения утерянного некогда единства, в то же время они страдают от самой ужасной материальной нищеты. Шаманы такие же существа из плоти и крови, как и мы с вами, им так же нужны кров, пища и одежда. Но что их, возможно, от нас отличает, так это уникальная способность превзойти боль и страдания физического бытия, чтобы достичь Духа и стать одним с Богом. И вот что главное: быть может, то, что удаётся делать шаманам, удастся и нам? Они показали путь, остальное – на нашей совести: решимся ли мы привнести чудо преображения в собственную жизнь. Мой опыт соприкосновения с шаманизмом свидетельствует – цель отнюдь не в достижении личных целей. Шаманы не действуют от себя. Они вместе со всем своим племенем – часть памяти о единстве с Духом, часть пути к нему, часть знания, как жить с ним в мире и гармонии. Это и есть то, что именуют живой традицией, – не свод правил и верований, но скорее непрерывная практика претворения постигнутого в жизнь. С одной стороны, шаман, несомненно, отдельная человеческая личность, но в магическом пространстве-времени осуществляемого им ритуала его опыт, то, что он в это время проживает, охватывает всех участников действа. В этом смысле шаманский опыт и индивидуален, и коллективен одновременно, то есть доступен всем, кто участвует в ритуале. И ритуал, и обретаемый в его ходе опыт имеют целью Возвращение утерянного некогда единства с Силой, что движет всей Вселенной и каждой её частью. Священное-профанное, вечное-бренное, дух-материя, я-он – всё становится Одним в шаманическом видении. Две наши внутренние сущности – тональ и нагваль – вновь сходятся, воссоединяясь, и лишь тогда мы в состоянии увидеть глубинную целостность своей двойственной природы.
Эта целостность выражена тольтекским символом пернатого змея – Кецалькоатля. Не покидающая землю Змея – это тональ, мир материальный. Парящий в небе Орёл –нагваль, Дух. Но в отличие от эмблемы ацтеков – в когтях у орла убитая им змея* – Кецалькоатль тольтеков являет собой слияние орла и змеи, духа и материи, гармонию между тоналем и нагвалем. Для нас, современных людей урбанистической цивилизации, шаманский опыт значим вовсе не потому, что так «увлекательно», так «восхитительно» представлять себя пляшущим дикий танец вокруг костра с бубном и погремушкой, но из-за отсутствия у нас умения найти путь к слиянию с Духом. Эта трагическая неспособность запускает необратимый процесс деструкции – как личностной, так и видовой, то есть угрожающей всему роду человеческому. — 6 —
|