Туманы знания драконов, учение тольтеков, том 3-й

Размышляя над тем, как лучше всего заявить права на силу именно в этой битве, Шон вспоминает, что его подлинное сраже­ние заключается в необходимости наилучшим образом восполь­зоваться этой возможностью, чтобы начать превращать свою за­ниженную самооценку в достоинство. Однако рациональный ум здесь не приносит особой пользы, так как рациональность спо­собна направлять Шона лишь в том, что ему уже известно, то есть она могла пригодиться, если бы он принял один из общеупотребимых вариантов. Но мы уже убедились, что в данном сра­жении ни один из них не пойдет Шону на пользу. К этому заклю­чению Шон приходит с помощью третьего постулата, но, что­бы закончить разработку своей стратегии, ему предстоит столк­нуться с новым испытанием — найти тот вариант, который пока ему совершенно не известен. При встречах с непознанным также необходимо пользоваться чувствованием, и это означает, что теперь Шон должен обратиться лицом к Западу, месту чувствова­ния, и воспользоваться четвертым постулатом сталкинга.

Обернувшись к Западу, Шон быстро осознает: поскольку эта четверть связана со стиранием личной истории, это подразуме­вает, что его стратегия должна в той или иной мере стать упраж­нением по стиранию личной истории. Это прозрение становится для Шона невероятно глубоким, так как теперь он понимает, что именно личная история — которая, как поясняется в «Крике Ор­ла», и является нашей самооценкой — становится самым круп­ным препятствием в жизни человека. Это особенно справедливо для текущего момента жизни Шона, так как сейчас он по-насто­ящему страдает от последствий своего заниженного мнения о себе. Однако необходимо отдавать себе отчет в том, что личная история крепко приковывает даже людей с правильной само­оценкой к их взгляду на мир, и потому ее можно обнаруживать у самых корней любого жизненного испытания. Единственный способ преодолеть свои испытания и разрешить загадку собс­твенного бытия заключается в стирании личной истории с целью остановки мира. Пока человек не остановит мир, загадка бытия будет ускользать от него, испытания будут казаться ему тяжким бременем, а жизнь в целом — скучным и безотрадным явлением в рамках обыденного мира.

Размышляя о стирании личной истории и понимая, что оно означает необходимую трансформацию его заниженной само­оценки в достоинство, Шон вспоминает, что воин использует в качестве указаний те линии напряжения, которые относятся к те­кущей битве. В данном случае эти линии напряжения, без сомне­ний, опутывают его мнения о самом себе и о своем брате. Вспом­ним, что линии напряжения порождаются качеством интенсив­ности, а эта интенсивность является следствием взаимодейс­твия между восприятиями двух личностей.