Ученица мага. Моя жизнь с Карлосом Кастанедой

Я подошла к Рамону со словами:

—Рада тебя видеть, ты — настоящий.

—Что ж, при этих обстоятельствах... — он пока­чал головой. Я кивнула и сжала его руку.

Последние слова Тайши пронеслись в голове: «окно ждет тебя там».

И Карлос... Мне казалось, что он только что произнес свои последние слова... Это было три или

две недели назад. Он велел Флоринде позвать меня. Выйдя из дверей своего дома, она сунула мне в руки великолепное ожерелье из янтаря, — символ присоединения. Это было мое второе ожерелье из янтаря от Карлоса, более древнее, а значит и ма­гическое. Я позвонила, чтобы поблагодарить на­гваля.

—Это ожерелье такое мощное, mi amor, я все расскажу тебе о нем, когда мне станет лучше! По­мни, preciosa, ты — боец, настоящий воин! И сегод­ня такой прекрасный день... Ты — macha, mi amor, настоящая macha. Ты настоящая, моя любовь!

Зазвонил телефон. Это был Гвидо. Я узнала вы­учку: это Муни проинструктировала его позвонить мне.

—Время «Блэк Найк» еще не прошло? — Его черный юмор напомнил мне о недавнем массовом самоубийстве в одной секте, — они умерли в спортивных туфлях этой фирмы, — и рассмешил меня. У нас была обычная бестолковая беседа. Ко­нечно, мы были в шоке. Но «вечеринка» только начиналась.

Ридли позвонил и сказал со слезами:

Можно я приеду?

Конечно. Когда хочешь.

Я пока не могу. Можешь поговорить со мной минутку?

Плач Ридли вывел меня из шокового состояния. Он все твердил эту замысловатую сказку

—Я только что пришел оттуда. Фифи провела меня по комнатам. Тайша надела все свои драгоцен­ности, чтобы зарядиться энергией, а потом «выго­реть», — она ушла с Флориндой. Сначала нагваль сгорел с Клод. А затем... — его голос срывался от лотрясения, — затем Астрид сгорела с Соней. Она показала мне все комнаты, где они сгорели.

А я в это время думала: «Что они сделали с таким милым мальчиком? Когда он все поймет, что будет тогда чувствовать? Возможно, он будет бла- годарен за сказку, или... Можно предположить все

что угодно».

Мне показалось, что я снова услышала голос

Карлоса, говорившего по телефону девять лет назад о том, как летучая мышь летала вокруг стропил: «Только ты поймешь метафору». Но Ридли, оказыва­ется, до сих пор верил этому Я была раздавлена и слишком хорошо знала их жизнь, чтобы так думать. Я хотела верить. Если бы они сгорели, и все это было бы правдой — тогда, возможно, их жестокость име­ла какой-то смысл, и мы все-таки будем бродить по «невероятной стране, откуда не возвращаются».

Я вспомнила, как в самом начале выясняла у Муни: