Нагуализм

Конечно, и в христианской мифологии фигура главного Врага рода человеческого связана с огнем как с доминирующей стихией ада и преисподней. Таким образом, два момента в процессе превращения могут вызвать ассоциацию с дьявольской силой: метаморфоза (ибо всякое превращение человека в нечеловека манифестирует инфернальное, сатанинское начало) и огненная стихия (огненный шар, вспышка света), — что невольно обращает европейскую мысль к образам ада и адского воинства.

С другой стороны, если уж мы опираемся на христианскую демонологию, превращение в нечто огненное, по сути, приравнивает «сатаниста» (в данном случае, американского индейца) к одной из высших богопротивных сил — падшему ангелу, дьяволу и т.д. Согласно традиционным европейским представлениям, Сатана прежде всего — великий обманщик. Недаром одно из его имен — лукавый. Его задача — обольстить человека, посулив некие незначительные дары, вынудить его отказаться от христианской веры, в конечном итоге — дать ему как можно меньше и забрать самое драгоценное — бессмертную душу. Поэтому «сатанистам», равно ведьмам и колдунам, в Европе обычно приписывают хоть и поразительные, но какие-то «низкие» способности — повелевать разными вредоносными насекомыми, пресмыкающимися и земноводными, пить кровь, причинять вред полям и скоту, наводить порчу. Если же они могли исцелять больных, то в качестве оплаты якобы требовали отречения от веры, либо иного богопротивного действия.

И только американские колонисты и миссионеры стали регулярно ссылаться на удивительную способность индейцев-нагуалистов превращаться в огненный шар. В частности, об этом пишет непосредственно Д. Бринтон:

«Превращение в огненный шар было, как мы уже знаем, одним из высших достижений нагуалистов. ... Овладение этой стихией считалось высшим признаком мастерства».

Вряд ли миссионеры (и особенно инквизиторы), попав в Новый Свет, неожиданно обрели столь гибкое воображение и связали метаморфозу, огонь и вековечного врага своей веры. Д. Бринтон пытается объяснить сию странность, обращаясь к мифам иных народов: напоминает, что огонь людям принес Прометей, а индуисты поклонялись ведическому богу огня Агни... Все это как бы правильно, но не слишком убеждает. Ибо человек на протяжении своей тысячелетней истории поклонялся практически всем существующим в его мире стихиям.

Почему же именно огонь? Почему не земля, не облако или ветер, не река, наконец? Рассуждая о нагуалистском «поклонении» огню, автор упускает самое главное — только огонь из известных нам стихий способен трансформировать сущность, превращать ее: вещество — в раскаленную плазму, воду — в пар, плоть — в пепел и т.д. и т.п.