|
Все это были отнюдь не праздные размышления. Я с боем пробивался вглубь, чтобы достигнуть какой-то твердой почвы, на которую мог бы опереться в борьбе с паразитами. А у них хватило хитрости показать мне, что я стою над бездной. Я внезапно осознал, что мы принимаем как данное пространство и время, хотя смерть выводит нас за их пределы. Мне стало ясно: то. что мы называем «существованием», означает существование в пространстве и времени, а эта Вселенная пространства и времени вовсе не абсолютна. Все на свете внезапно обернулось нелепостью, и впервые что-то внутри меня дрогнуло от жуткого ощущения слабости и неуверенности. Все, что я в этой Вселенной принимал как данное, теперь, очевидно, подлежало сомнению, все могло оказаться иллюзией. Как мыслителя меня завела в ловушку прежняя романтическая привычка — считать, что злоключения тела ничем не грозят духу, что тело — нечто тривиальное и частное, а дух — нечто универсальное и всеобщее. При таком подходе сознание, естественно, выступает в роли вечного, неподвластного страху наблюдателя. Но теперь я с полной ясностью почувствовал, что если произвольна сама Вселенная, то и мое сознание столь же случайно и уязвимо, как мое тело. В такие моменты невольно вспоминаешь пережитые периоды забытья и бреда, когда сознание представляется даже более уязвимым» чем тело, и закрадывается мысль, что дух спасает от распада лишь стойкость тела. Вот такая бездна внезапно разверзлась у меня под ногами. Я даже не испытал страха — это была бы слишком человеческая реакция. На самом деле я словно соприкоснулся с ледяной действительностью, где все человеческое кажется пустым маскарадом^ где маскарадом представляется сама жизнь. Эта действительность нанесла удар в самое сердце моего существования, в такое место, которое я считал неприкосновенным. Я чувствовал себя в положении короля, который всю жизнь отдавал приказы, выполнявшиеся беспрекословно, и вдруг попал в руки варваров, которые собираются распороть ему живот мечом. Эта ужасающая действительность мгновенно свела к нулю все, чем я был, превратила все в иллюзию. В тот момент мне было совершенно неважно, победят паразиты или нет. Вся моя сила, все мужество покинули меня. Я был как корабль, налетевший на скалу и впервые осознавший, что ему может грозить гибель. Паразиты больше не шли в атаку. Они наблюдали за мной, как наблюдали бы за судорогами животного, получившего смертельную дозу яда. Я попытался собраться с силами, чтобы приготовиться противостоять им, но чувствовал себя парализованным, бессильным. Все лишилось смысла. Сила моего духа обернулась против меня. Прежде мое сознание лишь бегло и слабо отражало жизнь, теперь же оно немигающим взором созерцало пустоту. — 79 —
|