Паразиты сознания

— Но если паразиты находятся между вами и первоисточником, — сказал Райх, — то они, воз­можно, как-то этому противодействуют.

Теперь нам становилось ясно, что это вполне ре­альная возможность. Паразиты всегда использовали против человечества такой метод, намеренно отвле­кая сознание человека, как только оно приближа­лось к познанию своих собственных тайн. С этим мы научились бороться — для того мы и проникли в те глубины сознания, на которых обычно действуют паразиты. Но они отступили еще глубже, куда мы не могли за ними последовать, и, вероятно, продол­жают использовать против нас тот же самый метод.

До сих пор я считал, что мне не дает проникнуть глубже определенного уровня моего сознания какая-то «естественная» причина. Ныряльщик может до­стигнуть лишь определенной глубины, на которой вес вытесненной им воды становится равен весу его тела. Чтобы опуститься глубже, он должен приве­сить на пояс груз. Но я не знал, существует ли ка­кой-нибудь способ утяжелить собственный рассудок, чтобы проникнуть глубже в самого себя, и полагал, что из-за этого более глубокое погружение невоз­можно. Но так ли это? Теперь, по зрелом размыш­лении, я понял, что мне не давала проникнуть глубже утрата чувства цели. Мое сознание как будто затемнялось, я едва-едва сохранял ощущение своей индивидуальности. Другими словами, вполне возможно, что мне кто-то мешал.

Я решил попробовать еще раз, и все остальные тоже. Я закрыл глаза и, как обычно, начал опуска­ться на глубину сквозь уровни воспоминаний. Одна­ко теперь я почувствовал, что мне почему-то трудно их миновать. Там ощущалось какое-то бурное вол­нение — словно я нырнул в воду сразу после взрыва глубинной бомбы. Мне припомнилось, что мои сновидения прошлой ночью тоже носили отпечаток этого бурного волнения. Почему? Ведь паразитов поблизости как будто не было. Что вызвало это вол­нение?

Я попробовал спуститься еще ниже, и мне с ог­ромными усилиями удалось достигнуть уровня «де­тской ». Но здесь дело обстояло еще хуже. Эти капризные, невинные всплески энергии приобрели какую-то странную нервную силу. Обычно они отли­чались глубокой безмятежностью и упорядоченно­стью, как мерный накат спокойного моря. Теперь это море штормило.

Я знал, что глубже мне все равно не проник­нуть, и быстро поднялся к поверхности. Райх уже вернулся — он испытал, разумеется, то же, что и я. Ожидая возвращения остальных, мы принялись об­суждать происшедшее. Может быть, нас затронуло какое-то мощное психическое возмущение, испыты­ваемое всем человечеством? Или...