|
Еще ниже «детской» лежит ничто — пустота, подобная пустоте межзвездного пространства. Это особенно пугающая область, где легко потерять ориентировку. Во всех моих прежних экспериментах я, попадая в эту область, неизменно засыпал и просыпался лишь много часов спустя. В ней нет ничего, от чего могло бы отразиться ощущение собственной индивидуальности и даже собственного существования, так что стоит на мгновение ослабить внимание, как нить сознания тут же теряется. Ниже этой области я еще никогда не спускался. И даже отсюда мне приходилось время от времени всплывать в «детскую», чтобы вновь сосредоточиться. Все это время между нами поддерживалась телепатическая связь. Это не значит, что все семеро плыли, так сказать, бок о бок. Каждый был сам по себе, связь существовала только между нашими мозгами. Благодаря ей мы могли прийти друг другу на помощь, несмотря на разделявшее нас расстояние. Если бы я заснул, находясь в дедушкином саду, другие разбудили бы меня. Если бы один из нас подвергся нападению, все остальные мгновенно «пробудились» бы, чтобы объединенными усилиями отбить атаку. Но все равно на такой глубине всегда остаешься сам по себе. Поддерживая связь с Холкрофтом, я чувствовал, что он все еще спускается. Я преисполнился восхищения. Сам я на такой глубине становлюсь совершенно невесом, мое сознание превращается в пузырек воздуха, стремящийся всплыть обратно. Я знаю, что, имея некоторый навык, можно проникнуть и глубже, но чтобы приобрести такой навык, нужно практиковаться, а это невозможно, если тебя хватает лишь на то, чтобы цепляться за свое сознание. Но у Холкрофта такой навык, очевидно, уже появился. Я чувствовал, что паразитов поблизости от меня нет, и насторожившись ждал. В этих глубинах сознания нет никакого чувства времени — оно идет и в то же время не идет, если вы понимаете, что я хочу сказать. Поскольку здесь не существует тела, кото-оое могло бы испытывать нетерпение, ход времени 1десь какой-то нейтральный. Вскоре я ощутил, что Холкрофт возвращается. Я начал медленно всплывать вверх, миновал мир сновидений и воспоминании и очнулся примерно через час после начала эксперимента. Холкрофт все еще был без сознания. Только минут десять спустя он открыл глаза. Обычный румянец исчез с его лица, но дыхание оставалось ровным. Он спокойно посмотрел на нас, и мы поняли, что ничего особенного он нам не расскажет. — Не понимаю, — начал он. — Там почти ничего не происходит. Я готов был поверить, что они все куда-то исчезли. — 108 —
|