|
— Как я тебе уже говорил, у человеческих существ есть линии подобия, — сказал он, — цепочки вещей, сходных друг с другом или связанных одним и тем же назначением. К примеру, если я скажу тебе: «вилка», в твоем сознании немедленно возникнут идеи ложки, ножа, скатерти, салфетки, тарелки, чашки с блюдцем, стакана вина, супа с фрикадельками, банкета, дня рождения и фиесты. Ты наверняка начнешь именовать эти вещи, связанные почти навечно единым назначением. Так же связано все, что мы делаем. Странным свойством магов является то, что они видят, что все-такие линии сходства [2], все эти цепочки вещей, связанных общей целью, вызваны идеей человека о том, что вещи неизменны и вечны, подобно слову Божьему. — Я не понимаю, дон Хуан, почему ты вставляешь в это разъяснение слово Божье? Какое отношение имеет Божье слово к тому, что ты пытаешься объяснить? — Самое прямое! Судя по всему, для нашего ума вся Вселенная подобна слову Божьему — абсолютна и неизменна. Во всяком случае, так мы себя ведем. В глубине ума существует проверочное устройство, которое не позволяет нам остановиться, чтобы понять, что слово Божье, каким мы его понимаем и в существование которого мы верим, относится к мертвому миру. С другой стороны, живой мир пребывает в постоянном движении. Он подвижен, он изменяется, он движется вперед и назад. Магические пассы магов являются магическими, потому что во время их выполнения тело осознает, что все является не неизменной нитью подобий, а течением, потоком. А если все во Вселенной представляет собой поток, течение, то этот поток можно остановить. Перед ним можно установить плотину и так остановить его или изменить направление его течения. Слова дона Хуана вызвали у меня странную реакцию. Я почувствовал неожиданную угрозу, но это была не угроза, нависшая над моей личностью; скорее, это была угроза чему-то наложенному на меня. У меня впервые за все время возникло ясное ощущение, что дон Хуан намеренно раздражает нечто, что казалось мной, но на самом деле мной не являлось. На несколько мгновений я пришел в полное замешательство от мучительной противоречивости того, что, как я слышал, я сам произношу без малейшего желания говорить. Я слышал самого себя, говорящего: — Но, дон Хуан, неужели ты утверждаешь, что каждый раз, когда ты потрескиваешь суставами или когда я пытаюсь подражать тебе в этом, я действительно изменяю нечто в себе? — Ага, что-то в тебе, что на самом деле — не ты, начинает злиться, — смеясь, заявил в ответ дон Хуан. — 40 —
|