Джули повернулась ко мне, озорно улыбаясь. Ее смуглое двадцатитрехлетнее лицо было прекрасно. — Ты выбрала неплохое время для путешествия на Север, — сказала она, указав на приближавшуюся к нам темную громаду облаков. — Что тебе помешало дождаться весны? Я почувствовала, как мое и без того раскрасневшееся от мороза лицо заливается краской. Я понимала, что поехать в Канаду в самую суровую пору было просто безумием.
— Всего неделю назад я сидела в прекрасном саду в Санта-Барбаре и пила чай со своей подругой Сириной. Был по-летнему теплый день. Глаза Джули округлились. — Ты хочешь сказать, что променяла тепло на поездку сюда? Налетевший порыв ветра был таким холодным, что я едва могла произносить слова. — Мне нужно было увидеть Агнес, — с трудом выговорила я. Джули хмыкнула. — Мне казалось, что ты встречалась со многими индейцами... Мы расхохотались.
— Бабочка стала садиться мне то на нос, то на лоб. Сирину стал разбирать смех, как вдруг бабочка снялась и полетела на север. Я протянула к ней руку, и она, вернувшись, уселась мне на палец. Это было так здорово! Ее большие черно-оранжевые крылья то разворачивались, то снова складывались. Тонкие ее лапки, казалось, приклеились к моему пальцу. Мы долго смотрели друг на друга, пока она снова не улетела на север и не исчезла из виду. — Но здесь зимой не бывает никаких бабочек, — сказала Джули. — Да, я знаю. — Да и вряд ли она полетела бы на север в это время года.
Джули пожала плечами. — 4 —
|