Миллионер

Рассказ Эда был для нас с Хамидом Садековым своеобразным семинаром о том, как предприимчивость и способность создавать новые идеи может сделать карьеру и принести миллиарды в свободном рыночном обществе. О том, как важно быть выше прописных стандартов и мыслить новыми категориями, о неограниченных возможностях человека, создающего славу и благополучие собственным трудом и мозгами!

Поскольку следом за историей Фишмана я рассказал ему свою собственную историю предпринимательства и жизни мы быстро стали настоящими друзьями и по духу, и по восприятию мира.

Хамид Садеков позвонил мне через два дня и восторженно сообщил, что уже заказал пластиковые карточки, которые он будет раздавать всем клиентам, заправляющимся на его бензоколонках в Нижнем Новгороде!

А я радовался за своего друга и сам начал подумывать о пластиковых карточках игроков в «Русское лото» и выводе акций лотереи на фондовый рынок в США. Но до моей второй эмиграции и бегства из России оставалось тогда меньше одного года, до зверского убийства Хамида Садекова — чуть менее двух лет!

6. ДА ВОЗЛЮБИТЕ ДРУГ ДРУГА ЯКО Я ВОЗЛЮБИЛ ВАС

Глава 12. ЛЮБОВНЫЙ БЕРМУДСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК

Впервые тюрьма реально замаячила передо мной еще в юности.

В восемнадцать лет я женился на внучке любовницы Сталина — Марии Овчинниковой. Она была одной из немногих женщин‑генералов, председателем Комитета советских женщин (потом уступила свое место первой женщине‑космонавту Валентине Терешковой) и главным редактором журнала «Советская женщина». А до войны, как говорили люди, знавшие ее в то время, входила в одну из троек ГПУ, решавших «расстрельные» дела неблагонадежных. В военное время Овчинникова занимала пост главного редактора боевого листка «Сталинская Гвардия», и с немецких самолетов сбрасывали ее портреты вместе с портретами диктора Левитана, как первых в списке на уничтожение после взятия Москвы.

Овчинникову боялся и не любил весь журналистский мир: эта женщина была известна тем, что писала доносы, по которым потом сажали в тюрьму и даже расстреливали людей.

Когда мой отец рассказал о моем браке Константину Симонову, с которым дружил, тот воспринял новость с горечью.

— Это страшная женщина, — сказал он отцу. — У нее руки по локоть в крови. Берегите своего сына. На ее совести не одна раньше времени закончившаяся жизнь!

Было уже поздно. Отец дал «добро» на мой брак.

В принципе родители поступили правильно. Сегодня, когда я сам отец и думаю, что если Филипп объявит мне о желании жениться в восемнадцать лет, я тоже не стану ему мешать. В конце концов, все люди имеют право на ошибки. Я даже слышал где‑то, что «дети имеют право даже на свою смерть». Это сильное выражение, но ведь так оно и есть!