|
Тридцать минут Ельцин — один, без сопровождающих, не зная ни одного слова по‑английски и дыша перегаром, — провел с Бушем в Белом доме. О чем они говорили и что там вообще творилось, никто так и не узнает. Потом Ельцин появился уже вдвоем с Бушем. Оба улыбались, приветствовали толпу руками, фотографировались. Ельцин сел в лимузин, еще раз помахал оттуда рукой Бушу и закрыл окно. А когда через десять минут подъехали к гостинице, он спал на заднем сиденье машины мертвым сном. Пришлось нести его на руках в номер, отсекая любопытных журналистов, щелкавших камерами вслед. Вечером нужно было лететь в Нью‑Йорк. В середине дня Ельцин пришел в себя — его отпоили рассолом. Фонд Рокфеллера прислал свой частный самолет, и как только Ельцин в него погрузился, сразу же прикончил мини‑бар. Полет длился не более часа, но успели опуститься сумерки. На небольшом частном аэродроме в Нью‑Йорке у трапа самолета Ельцина опять встречала толпа. Были там, конечно, и журналисты с телекамерами и фотоаппаратами… Мой друг Веня спускался по трапу первым, а Ельцин шел за ним. Вдруг Ельцин положил руку Вене на плечо и сообщил: — Я очень хочу ссать. Веня повернул голову и говорит: — Борис Николаевич, поднимитесь обратно — туалет в самолете! — Да на хрен мне еще подниматься! — возмутился Ельцин и вдруг одним махом перепрыгнул через трап в сторону. Обошел самолет и стал справлять нужду прямо на колесо… Веня прыгнул следом, Коржаков прыгнул, еще кто‑то. Все встали вокруг Ельцина и попытались прикрыть его грудью от журналистов. В первый момент никто ничего не понял, и ситуацию спасло то, что было уже достаточно темно. Журналисты пребывали в полной растерянности: только что был Ельцин на трапе, и вдруг его не стало! Исчез прямо на глазах. В темноте они не разглядели, куда он прыгнул… Но одна молодая журналистка оказалась очень сообразительной. Она забежала за самолет, просунула голову за плечо Вени, увидела писающего Ельцина, сказала «ах!» — и начала безостановочно щелкать затвором фотоаппарата. А потом с огромной скоростью рванула бегом по полю. За ней бросились трое наших парней… Уже в России, когда отдельные страшные истории про поездку Ельцина в Америку все‑таки просочились в прессу, их тут же объявили провокацией. Веню вызвали на Лубянку. Положили перед ним те самые фотографии Ельцина, на которых было видно, как он в буквальном смысле подмочил свою репутацию, и сказали: — Так. Расскажите, что это все означает?! Надо знать Веню, чтобы представить, как он завертелся на стуле, лихорадочно соображая, как выкрутиться из этой ситуации. Веня, кроме того, человек предприимчивый, конъюнктурный и очень находчивый. Он посмотрел на фотографии, повертел их в руках и говорит: — 220 —
|