Солдатами не рождаются

Хорошо, что сюда пока не дошли никакие слухи, только этого не хватало! Хотя знаешь, что все на тебе чистое, и сама чистая, и понимаешь, как врач, что не можешь его заразить, а все равно сначала, когда садилась сегодня к нему на койку, в первую минуту боялась и дотронуться и прижаться, и только потом преодолела в себе эту глупость. Господи, хоть бы это было воспаление легких, что угодно, только не тиф!

— Пора идти, — повторила она, посмотрев на его часы с черным циферблатом, которые он в прошлый раз подарил ей и заставил надеть на руку. — Росляков сказал, чтобы я в четырнадцать ровно была уже у машины. Он к этому времени кончит тут, в госпитале, все свои дела.

— А ты сходи посмотри. Может, он еще задержится.

— Не задержится, он у нас точный.

Синцов понимал, что теперь говорить что-нибудь еще значит мучить ее, и, когда она встала с койки, молча встал вслед за ней.

— А вставать и ходить надо поменьше, — нравоучительно сказала она. — У тебя еще недавно была температура.

— Ладно, учту на будущее.

— А докторов, между прочим, надо слушать.

— Ну какой ты мне доктор! Сама подумай, ну какой ты мне доктор? — Он здоровой рукой загреб ее за плечи и прижал к себе так, что она счастливо задохнулась, но все-таки сказала:

— Осторожно, ту руку заденешь!

Они вышли из палаты и остановились у дверей в коридоре.

— Здесь дует, — сказала Таня.

— Ну и ладно.

Теперь они говорили громко, а в палате все время говорили вполголоса, хотя двое соседей Синцова — оба ходячие — шлялись где-то по другим палатам, а третий сосед спал, накрывшись с головой одеялом. Но им, то одному, то другому, казалось, что он не спит.

— И куда вы сейчас поедете? — спросил Синцов.

Она сказала, что поедут с Росляковым еще дальше, на железную дорогу, проверять эвакоприемник.

— А оттуда?

— А оттуда, наверное, мимо вас обратно.

— Хоть бы вдруг какие-нибудь снежные заносы! — сказал он. — Вернулись бы к вечеру сюда и застряли у нас на всю ночь.

— А ты меня не мучай. — Она подняла на него глаза. — Я сама этого знаешь как хочу? — Сказала то, что почувствовала, и обрадовалась своему чувству: «И ничего я не заболела, просто показалось. А жар, потому что все время думала об этом».

— Ладно, виноват, — сказал он.

— Если бы я могла что-нибудь придумать, я бы придумала. Понял?

— Понял, товарищ доктор.

— Не зови меня «товарищ доктор», а то я тебя стукну. И вообще нечестно вдруг заводить такие разговоры, когда мне надо идти.