|
— Армейской медицине привет, — сказал Левашов. — Чего еще требуется для ваших фрицев? Куры, яйки? — Ничего им уже не требуется. Эвакуировала. — А вы не горюйте, Паулюс-то — небось уже слыхали? — хенде хох! Так что к завтрему новых подкинем, под ваше руководство! — Спасибо! — А что — спасибо? Нас, замполитов, например, уже собирали, внедряли, как в предвидении капитуляции с личным составом работать. Еще вчера — убий, и никаких гвоздей, а завтра — пальцем не тронь! Все равно как тормозить на полном ходу. Чуть что — и юзом! Бывайте здоровы, я в полк пошагал. — В полк? — обрадовалась Таня. — А как же? — сказал Левашов. — Раз в меня внедрили, теперь я иду внедрять. По нисходящей. — Можно, я с вами пойду? — спросила Таня. — Хочу повидать капитана Синцова. Помните, я через вас ему привет передавала? — Все исполнил в тот же день. Я у него частый гость. Боюсь только, как бы его сегодня пьяным не напоили: он у нас с утра именинник. Первого немецкого генерала в плен взял. Лично сам. Таня не знала, радоваться или огорчаться. Это, конечно, замечательно, что Синцов взял в плен немецкого генерала. Но то, о чем она думала эти пять дней, было слишком серьезно, чтобы прийти и застать его пьяным. — Неужели правда? — Что генерала взял? Честное пионерское! — Нет, вы сказали, что он, наверное, пьяный сейчас. Я никогда не думала… — Ну и правильно, что не думали. Пошутил. Ему лишняя чарка — как слону дробина. Он знаете как тогда вашему привету обрадовался? — Правда? — Что за привычка такая: правда, правда… Были бы мужиком, уже схлопотали бы за это по шее. — Ну что ж, стукните, раз виновата, — улыбнулась Таня. — Еще чего! Я свою жену и то не бил. Даже когда, выйдя из госпиталя, с другим нашел, все равно пальцем не тронул. Только по лысине его немного похлопал, а ей сказал: «Иди живи со своим кучерявым». Вот какие бывают в жизни события, товарищ военврач… — А кто он был? — Человек, каких много. Я и красивей и моложе его был, но зато он ей обещал, что на войне не умрет. А я не мог. — А простить ее не смогли? — вдруг спросила Таня. — А как? Лечь с ней обратно в постель вместо того мужика, которого я по лысине хлопал, а он стоял по стойке смирно, боясь жизни лишиться? Лежать с ней и думать про это? — Нет, конечно, — сказала Таня. — А знаете, почему вспомнил? Потому что сегодня, когда о Паулюсе узнал, в первый раз подумал про свою жизнь после войны. — Левашов молча прошел несколько шагов, потом сказал: — Синцов, когда я вашу записку отдал, рассказывал мне про вас. — 446 —
|