Познать себя в бою

Выскочив перед Соколовым, покачиванием «мига» я предупредил командира группы о появлении противника. Боевым разворотом пошел навстречу «мессершмиттам».

Лобовой атаки моего «мига» восьмерка Ме-109 не приняла. Проскочив мимо, они устремились к бомбардировщикам. Энергично развернувшись с включенным форсажем мотора, я ринулся за «мессерами». Одна пара Ме-109, отделившись от своей группы, нацелилась на отставшего СБ, который, видимо, был поврежден зениткой над Бельцами. Я бросился ему на помощь. Ведущий пары Ме-109 открыл огонь. С опозданием на несколько секунд я прошил его своей очередью. Сбитый «мессершмитт» завалился на крыло, вошел в пикирование и на земле взорвался. Наш бомбардировщик пошел с крутым снижением, оставляя позади струю черного дыма.

«Сбит! Не успел выручить!» – подумал я и решил сопровождать идущий на вынужденную посадку подбитый СБ. На высоте метров триста из бомбардировщика вырвался огонь и сразу же около самолета раскрылись три парашюта. Я обрадовался, что весь экипаж жив.

Наша группа «мигов», отбивая атаки шестерки Ме-109 на горизонтальных маневрах, бой провела неудачно. «Мессершмитты» сбили бомбардировщик, подбили самолет нашего летчика Степана Комлева. Раненный, он выбросился с парашютом.

Рано утром из дивизии получено задание разведать переправы через Прут. Это было не просто: переправы ведь были расположены в глубоком тылу наступающего противника.

Для выполнения разведки назначили Фигичева с ведомым Лукашевичем. Мы с Дьяченко должны были прикрыть его пару от возможного нападения вражеских истребителей. Но получилось так, что мой ведомый не смог запустить мотор. Мы вылетели втроем. Таким образом, при нападении «мессершмиттов» я один должен был сковать их боем и обезопасить пару Фигичева.

С самого начала войны я, как и некоторые другие летчики, был сторонником не тройки, а пары. Она лучше обеспечивает маневр в воздушном бою. Сейчас я летел одиночно, прикрывая пару. Маневром, конечно, обеспечен, но помощи в трудной обстановке ждать было не от кого.

Полет на разведку переправы в Унгены, в пекло зенитного огня, был не из легких. Мы знали также, что истребители противника базируются на аэродроме Яссы. А это рядом с переправами. Однако боевое задание и а этой обстановке надо было выполнить точно. Мы понимали его важность.

Пересекли Днестр и вышли севернее Оргеева. По шоссе в направлении Кишинева двигались небольшие вражеские колонны автомашин и артиллерии. Фигичев, за ним и Лукашевич начали обстреливать их. «Зря штурмуют, – подумал я, – могут остаться без боеприпасов, если придется принять бой».