Последнее лето

— Будет передано, — обещал оперативный дежурный и положил трубку.

Зинаида передала все это через оперативного дежурного, чтобы там, в штабе, знали, что у Синцова ранена жена. Такое известие облегчало ему возможность вырваться и приехать. А приехать было необходимо. Зинаида, вернувшись со станции, все-таки прочла Танино письмо.

В первый раз, когда Таня всучила ей это письмо, Зинаида продержала сутки и отдала. А теперь прочла. И не жалела об этом.

«Пусть хоть с кулаками бросается, — думала Зинаида про Синцова, — а скажу ему, что прочла! Заклеила обратно так, что не заметит, а все равно — скажу! Потому что без этого нельзя объяснить ему, что он должен удержать Таню, хотя она и уехала».

Ей казалось, что она может его научить, как это сделать. Хотя на самом деле она совершенно не знала, что ей надо говорить Синцову, потому что не знала самого главного — как он сам отнесется к тому, что может быть жива его жена, которая считалась погибшей. А вдруг он любил ее больше, чем Таню? И продолжает любить?

До сих пор в глазах Зинаиды — женщины с неудавшейся семейной жизнью — Таня, несмотря на все свои беды, была счастливая. И из-за того, что Таня, оказывается, тоже несчастливая, Зинаида теперь еще сильнее любила ее и хотела помочь ей. Чем помочь, она сама не знала, но, как свойственно людям с сильным характером, считала, что все это должно выйти само собой, потому что это правильно.

Когда Синцов зашел в избу, где сидела за столом Зинаида и писала какую-то бумагу, она, подняв на него глаза, удивилась, как быстро он появился.

— Здравствуй. Уже передали тебе? — Она встала навстречу Синцову.

— Что передали? Ничего мне не передали. Ездил на аэродром, сопровождал, в Москве будут хоронить. На обратном пути заехал… Знаешь, конечно, что у нас?

— Знаю, — сказала Зинаида, подумав про себя! «Я-то знаю, а ты-то вот не знаешь». — Садись. — И, еще не решив, о чего начать про Таню, оттянула время, спросила: — Ты с ним был, когда это вышло?

— С ним.

— И тебе ничего?

— Ничего. Только его одного… И водителю руку.

— Нам так и говорили.

— Так это и есть.

Зинаида больше не спрашивала, молчала, и он был рад этому.

— Тани нет?

Синцов понимал, что Таня могла быть здесь среди дня только по случайности, но все-таки спросил.

— Нет.

— Я напишу ей записку и оставлю у тебя.

Синцов потянулся за полевой сумкой.

— Погоди, — остановила его Зинаида. — Ее вчера ранило. Опасности нет. Ранение не тяжелое, можно считать — легкое.