Методы структурной психосоматики

Изменение внутрисемейной ситуации И. С. для нее особенно важ­но потому, что это может служить комплексным маркером сдвигов во всей зоне ее структуры, где раньше фиксировались несущностная им­плантация и инфантильность: изменились само ее поведение и воспри­ятие семейных отношений, т. е. качественно модифицировались обе ветви отражения-отреагирования в контекстах, бывших для И. С. ис­точником патологических проявлений.

ГЛАВА IV Структурная работа

4.1. Методология и практика структурной работы.

Вернемся к истории К. Как мы уже говорили выше, после длитель­ной терапии, когда казалось, все проблемы пациента были разрешены, он предъявил новую: «Я понимаю, что я здоров, но что-то во мне еще сидит, что-то еще мне мешает, и я хочу разобраться в этом». Терапевт предложил следующий метод: «Мы не будем работать ни со страте­гиями, ни с телесными метафорами. Ваша проблема восходит к очень глубоким слоям личности, которые связаны с какими-то событиями детства. Когда эти слои активизировались, глубинные дефекты стали ощутимы — они так же мешают вам, как гвоздь в ботинке. Обратимся к этим глубинным слоям «личной истории». На что же похоже то, что вас тревожит?» - «Это какой-то страх ...» - «Какой именно страх? Чего может бояться ребенок?». К. было дано указание письменно обрисо­вать все ситуации, в которых ребенок может испытывать подобный страх. Получился список примерно из пятидесяти таких ситуаций. По­сле их анализа со стороны терапевта последовало: «Здесь нет еще од­ного, причем очень важного и часто встречающегося случая. Он опи­сан во всех учебниках. Это сексуальное насилие со стороны взрос­лых.». После этих слов пациент сразу же вошел в тяжелейшее состоя­ние, его начало буквально «крутить», что является одним из признаков структурной перестройки; в ходе дальнейшей работы выяснилось, что сексуальное насилие в его жизни было - со стороны отца.

Было проведено еще несколько сеансов, причем выяснилось еще несколько важных моментов, например, что К. - переученный левша. Когда это стало ясно, он приобрел способность к зеркальному письму и к зеркальному чтению. После этого вся симптоматика, все болезнен­ные проявления исчезли полностью и окончательно.

Как мы видим, терапия шла от кропотливой телесной работы, про­должавшейся в течение года, к работе с патологическими стратегиями и телесными метафорами. Затем была проведена тщательнейшая про­работка имплантанта - культурального стереотипа (переученная леворукость) и дефектной зоны, связанной с детским травматическим опы­том (сексуальное насилие). На каком логическом уровне велась работа в двух последних аспектах? Терапевт опирался на уровень самоиден­тификации, и оттуда, как бы с верхней точки, просматривался, анали­зировался и корректировался уровень убеждений. Важно, что на первом этапе работа была строго третьепозиционной (К. было предложе­но, в общем случае, т. е. как бы не применительно к себе самому, рас­смотреть все возможные ситуации, которые могут вызвать у ребенка страх) и на протяжении всей терапии контекстуальной. Такую работу сегодня мы называем структурной и готовы к ней с первого контакта с пациентом (напомним, что случай К. относится к моменту формирова­ния концепции и метода структурной психосоматики как самостоя­тельного теоретического и практического направления). Очень важно, что в ходе терапии изменилась личность и вся текущая триада К., на­чиная от уровня убеждений (так, самопроизвольно исчезли импланти­рованные стереотипы вроде: деятель искусств должен быть нищим, он не может быть успешен в социальном плане и др.) вплоть до уровня самоидентификации - изменились и его поведение, и сама его жизнь (сейчас это вполне успешный в жизненном плане человек, не только сохранивший все особенности своего таланта, но и открывший для себя новые сферы профессиональных интересов).