Методы структурной психосоматики

Выяснилсь, что в раннем детстве С. перенес психотравму, затор­мозившую формирование очень важных карт. Все последующее струк­турирование в этой зоне оказалось заторможенным, что и может быть охарактеризовано как инфантилизм. Важно, что в других зонах разви­тие шло нормально, — непроработанность структуры в некотором, даже очень важном, секторе, не мешала структурированию в других секто­рах. Это типично. Очень часто мы можем встретить прекрасных спе­циалистов своего дела, абсолютно беспомощных в простейших жиз­ненных ситуациях. Как тут не вспомнить Козьму Пруткова: «Специа­лист подобен флюсу — полнота его одностороння». Однако структура не терпит абсолютных пустот, хотя бы уже потому, что личность вы­нуждена действовать, в том числе и в тех контекстах, относительно которых у нее не сформированы сущностные карты. Так происходит имплантация сторонних карт, социальных и культуральных стереоти­пов. В случае С. для него, инвалида с детства, именно мать являлась источником постоянного культурального пресса, от нее шла имплан­тация ложных, с точки зрения сущности С, карт, социальных стерео­типов. Смерть матери явилась для С. повторной психотравмой, тема­тически связанной с зоной, искаженной ранним травматическим опы­том. Ясно, что речь идет о картах, определяющих отношение к смерти. Они являются одними из важнейших на самом раннем этапе «личной истории», во время первичной индивидуализации, когда личность впервые осознает свою собственную смертность, а вместе с этим, и собственную жизнь как нечто противоположное смерти. Действитель­но, одно невозможно без другого. Можно выразиться даже более опре­деленно: именно ощущение конечности собственного бытия в этом мире и означает индивидуализацию личности, вычленение ее из аморфного «всего» в качестве отдельного элемента. Дальнейшее отра­жение этой проблемы вновь приводит личность к интеграции во «все», но уже на новой основе - личного бессмертия (остановимся на этом, чтобы не переводить разговор в плоскость религиозно-философских и конфессиональных споров). Ответственными за эту группу карт явля­ются Муладхара и Сахасрара, первая и седьмая чакры, как бы замы­кающие человеческое существо в кольцо. Раскрытие Муладхары за­вершается к 35 годам (в норме), но уже в первые два года эти чакры играют решающую роль. Как личность С. остался «большим ребен­ком», полностью зависимым от матери. Смерть матери, во-первых, лишила его такой опоры, заменявшей до поры до времени, отсутствие собственных социальных карт (вспомним социальную неэффектив­ность и инфантильность С), во-вторых, вновь активизировала нере­шенную проблему жизни и смерти, в-третьих, освободила сущностные участки структуры С. (также достаточно мощные - ведь в профессио­нальном плане С. был вполне успешен). Все это привело к мощней­шим внутренним конфликтам и срабатыванию патологической страте­гии. Прежде она не развивалась, поскольку С. просто «заслонялся» матерью от всех травматических контекстов, теперь же это стало не­возможным. Можно предположить далее, что в данном случае патоло­гическая стратегия имела более сложную форму, включающую две патологические склейки (рис. 46): первая возникла в раннем детстве, но тормозилась материнской опекой, вторая возникла после смерти матери и перебрасывала патологическую цепочку в таком направле­нии, что итогом оказывались сердечные проблемы.