|
Рис. 46. Развитие патологической стратегии в случае С: а) первичная психотравма; б) повторная психотравма. Добавим к сказанному, что врожденные болезни С. свидетельствуют о существенных искажениях трансляции генотипа уже в пренатальный период. Работа терапевта с С. строилась со стороны стратегий. Первый этап ее был очевиден, поскольку смысловое содержание повторной психотравмы было известно. Терапевт целенаправленно убрал травматическую склейку, связанную с похоронами. После трехчасовой работы, в ходе которой затрагивались также карты, связанные с личностными и культуральными убеждениями (например, обсуждалось отношение к смерти, похоронные обряды в разных культурах и огромное различие между общественным и личным взглядом на сам факт смерти человека), удалось добиться того, что С. мог безболезненно внутренне просматривать «фильм» похорон матери. После этого его отношение к самой смерти изменилось, начала формироваться соответствующая группа карт, причем сущностным образом. При этом исчезли все периферические проявления, в том числе и утренние приступы стенокардии. Однако первичная травматическая цепочка сохранилась - о ней свидетельствовали и остаточные телесные проявления (тяжесть в сердце, слабость и т. д.). Кроме того, осталась заблокированной и связь с множеством все еще не структурированных социальных карт. С целью коррекции этих дефектов на следующих сеансах проводилось погружение в детский травматический опыт, его сканирование, т. е., по существу, отслеживание отдельных карт. Здесь наконец удалось выявить первичную психотравму и соответствующую ей травматическую склейку - она относилась к возрасту примерно двух с половиной лет, когда С. впервые оказался в больнице и ему была проведена операция на сердце. Очевидно, что этот контекст напрямую связан с проблематикой жизни и смерти; временная привязка травматического опыта также соответствует активности ответственных чакровых зон. Кроме того, в это время важную роль играет Свадхистана (проблемы индивидуализации, смежные с проблемами жизни и смерти), - с нею были связаны телесные зажимы в нижней части живота. После проработки зоны первичного дефекта с С. произошли не только телесные, но и личностные, и социально-поведенческие изменения: он начал знакомиться с женщинами, стал еще более успешен в плане карьеры и т. д. Только затем был совершен переход к телесной работе. Это были три или четыре сеанса, абсолютно безмолвных, когда в состоянии глубокого раппорта прорабатывались различные точки и зоны, особенно тщательно живот - зона подавленных эмоций. Терапевт оперировал через кинестетику, фактически, он создавал фон, условия, а основная работа (с самим собой) проводилась С. После этих процедур с ним происходили удивительные, но, с точки зрения структурной психосоматики, закономерные феномены: в сознании всплывала масса воспоминаний, образов, снов, он вдруг «беспричинно» плакал, т. е. шло постепенное структурирование жизненного опыта на более сущностной базе, шло формирование социальных карт, связь с которыми была восстановлена после разрушения первичной травматической склейки и вытеснения имплантированных карт. Важно, что процесс переосмысления (переживания) жизненного опыта продолжался спонтанно и между сеансами - даже в таких «неподходящих» местах, как общественный транспорт. — 141 —
|