|
Зажиточный студент отправился с добровольческой организацией в революционную область. Он проводит несколько дней в квартире дружески расположенных к нему людей. Перед возвращением в университет он замечает у них несколько книг, которые вызывают у него мимолетный интерес. Ничего не говоря, он упаковывает их и берет с собой. Не читая, приносит их упакованными к себе домой, где разрывает и затем с чувством совершения чего-то тягостного зарывает в землю. Здесь отсутствует какое бы то ни было сильное аффективное побуждение. Он мог бы за несколько марок купить себе эти книги в ближайшей лавке. В этом случае мы наблюдаем отсутствие сопротивления мимолетному мгновенному импульсу, т. е. тяжкую отколотость этого изолированного поступка от какой бы то ни было интерполяции с тенденциями целостной личности. Чем больше мы находим таких слабо мотивированных, внезапных действий, тем ближе подходим к типу шизофреников. Многие из них являются не чем иным, как начальными симптомами будущей шизофрении или, во всяком случае, признаками шизоидной конституции. Такие люди также под влиянием мгновенной причуды могут совершить жестокость и убийства. Или же за этим может также скрываться начинающийся паралитический или старческий распад. Во всяком случае, аффективно слабые внезапные действия заставляют нас всегда подозревать серьезный процесс распада или расколотости личности. Тем не менее существуют также большие группы, по-видимому, слабомотивированных внезапных действий, за которыми в действительности скрываются сильные аффективные побудительные силы. Эти побудительные силы исходят либо из сильных, не поддающихся подавлению перверсных побочных компонентов личности, либо они результат воздействия старых комплексов. Сюда относится много случаев, принудительно и, по-видимому, загадочно возникающих побуждений и прихотей, например, так называемой клептомании (импульсивного воровства) и бессмысленных убийств и преступной жестокости. Так, некоторые случаи воровства из магазинов, совершенные состоятельными дамами, оказываются простыми сексуальными перверсиями, а именно — бархат и шелк вызывают у них сексуальное наслаждение, и тайная кража этих вещей приводит их к сильнейшему сексуальному возбуждению. Пример символического воровства приводился нами выше. Многие непонятные убийства, особенно отвратительного характера, являются садистскими актами. Есть исторически известные примеры таких детоубийц и отравительниц. Даже поджог может быть связан с сексуальным возбуждением. Но мы должны признаться, что не знаем психологического механизма некоторых импульсивных действий, тем более что многие из них вытекают не из ставших внешними психологических констелляций, а, например, из эндогенных периодических расстройств. — 167 —
|