|
Только когда я поставила тарелки в мойку и проводила детей в школу, я решила восстановить мир. – Чтобы больше не устраивала никакой ругани, не кидала в людей ничем. Понятно? Эго плохо, а ведь ты неплохая девочка. – Нет. Прости, Кэти, – извинилась она, успокоившись на время. – Хорошо. Почитать тебе? – Да, пожалуйста. Я обняла ее, и мы прошли в гостиную, где она схватила несколько книг и бросила мне на колени. Мы сели рядышком на диване, и Джоди попросила, чтобы я еще раз обняла ее. Я обняла и решила, что сейчас можно попытаться спросить ее о маме, раз уж она утихла и пока еще шла на контакт. – Но сначала, Джоди, хочу тебя спросить о вчерашнем. Помнишь, ты была расстроенна и я пришла в твою комнату… – Она бросила на меня безразличный взгляд, что не было необычным само по себе, так что я продолжала: – Джоди, о ком ты говорила? Помнишь? Это какая-то женщина, ты говорила про «нее». Она отстранилась и взяла верхнюю книжку: – Три свинки. Я сказала, три свинки, они сдули мой домик. – Нет, – про себя я улыбнулась такой неглупой диверсии, – теперь давай серьезно. Это важно. – Не помню. Нет. Правда, не помню, Кэти. – Ладно, милая, давай читать. Днем я позвонила Джилл и сообщила, что мне ничего не удалось узнать. – Она действительно не помнит. Придется подождать, пока она не соберется с силами. – Хорошо. Ты постарайся, Кэти. Это естественно. В некоторых случаях, когда у ребенка сильная психологическая травма, его мозг образует защиту от дурных воспоминаний. Когда Джоди снова почувствует себя в безопасности, она сможет вспомнить все более осознанно, но, конечно, настолько, насколько позволит ее сознание. С этим механизмом я могу справиться. Я попрощалась с Джилл и почувствовала себя спокойнее, все еще надеясь, что сейчас наступил поворотный момент для Джоди. Может быть, теперь, когда открылась тайна ее прошлого, она пойдет на поправку. Как же я ошибалась! ГЛАВА 12
|