Лунное дитя

—Надеюсь, ты не считаешь меня такой!

—Все женщины такие.

Илиэль прикусила губки; впрочем, врожденная интуиция подсказывала ей, что в самом главном Сирил Грей прав. Она тоже оказалась неспособна противостоять искушениям, таким привлекательным и таким опасным в своей неопределенности. Однако как не могла она постоянно жить высокими целями, так не могла и прочно стоять на земле: голоса Болота и Пещеры все время звали Поэтому ее успокоение оставалось лишь внешними глубоких корней у него не было. Недели две все б порядке, она чувствовала себя здоровой душой и телом! однако затем упрямство овладело ею, и она вновь принялась «сочинять сказки», как сама это называла, стараясь на этот раз быть начеку против козней сестры Клары. Законы потустороннего мира становились ей все понятнее, в его символике она тоже начала разбираться; она научилась даже вызывать или удалять некоторые сущности по своему желанию. От сестры Клары же она отгородилась мощным невидимым барьером. Порождениям своих душевных импульсов она давала волю лишь в глубокой тайне, никогда не выходя за пределы двух-трех испытанных, наиболее излюбленных сущностей.

Ее земная жизнь также все больше смахивала на сумасшествие; и, поскольку для женщин такого типа месть — явление более чем обыденное, то вскоре весь гарнизон крепости потешался над ее безуспешными попытками завязать флирт с местными мужчинами. Целомудрие входило в нерушимый кодекс обитателей виллы, однако это было целомудрие позитивное, творческое, не такое, каким его выставляют в пуританских странах, превращая в худший из смертных грехов, так что «позитивным» оно остается разве что для строительных кирпичей.

Илиэль, впрочем, была достаточно умна, чтобы уже через несколько часов заметить, какими смешными выглядят в глазах окружающих эти ее попытки; но это тем не менее не послужило для нее поводом пересмотреть свое отношение к ним, как не служило до нее сотням столь же целомудренных женщин, от Дидоны до жены Потифара, до сих пор считающихся у наших психологов ярчайшими примерами обратного. Ситуация становилась напряженнее день ото дня, несмотря даже на небольшие всплески эмоций, время от времени разряжавшие обстановку. Строжайшая дисциплина, царившая на вилле, не позволяла этим всплескам вырасти до неприемлемых размеров, однако Сирил Грей не стал скрывать от брата Онофрио, что успехи, достигнутые Эдвином Артуэйтом со товарищи в своей подрывной деятельности, с каждым днем беспокоят его все больше.

— Я с радостью бы пожертвовал своими ушами, — восклицал он, — чтобы увидеть, как Эдвин Артуэйт поднимается сюда из Неаполитанской бухты, рука об руку с Lucifuge Rofocale (Духами преисподней), чтобы окончательно уничтожить нас всех при помощи какого-нибудь мистического амулета рабби Соломона! Тогда, по крайней мере, я был бы уверен, что счастье и благополучие явились к нам прямой; доставкой на дом — что называется, праздничный набор, родинки удачи и любовный напиток в комплекте, цена для подписчиков «Оккулт Ревью» два фунта одиннадцати шиллингов и три пенса.