Лунное дитя

Илиэль стоило немалых трудов преодолеть инерцию этого адского зрелища. Где же любвеобильная Земля с ее красотой и светом? Кой черт дернул ее оставить Лавинию Кинг и броситься в пучину жутких приключений, в это море иллюзий, в этот океан безумия? Зачем ей понадобились эти иные миры, гораздо более мрачные и опасные по сравнению с обычной жизнью? Ее уже не интересовало, что это за миры, и какие чудеса они скрывают; единственное, чего ей хотелось, это снова вернуться к людям, к обычной человеческой жизни, которую она и вела до недавнего времени. И пусть это с ее стороны неблагородно, пусть даже это будет падение; но это все-таки лучше, чем переживать без конца эти кошмары, полные фантомов, жестоких, злых, мерзких, полные самых фантасмагорических проклятий.

Она резко отвернулась от открывшейся ей картины; потом она, должно быть, потеряла сознание на какое-то время, потому что обнаружила себя уже лежащей в постели на вилле. Движимая неудержимым порывом, она вскочила с: постели и бросилась к шкафу, где хранились платья, чтобы одеться для поездки. Ей будет нетрудно перебраться через невысокую стенку террасы и выйти на улицу; через час она уже будет в Неаполе. Тут она обнаружила, что ни одно из платьев ей не годилось. С той же энергией, напоминавшей ярость, она принялась перешивать их — и, как раз когда ей осталось сделать чуть ли не последний стежок, в ее комнату вошла сестра Клара.

—Пойдем, Илиэль, — сказала она, — пора совершать ритуал в честь майского утра.

Илиэль даже подпрыгнула от возмущения, готовая взорваться; однако сестра Клара продолжала смотреть на нее спокойно и ласково, с мягкой улыбкой. Илиэль глядела на нее, ничего не видя из-за плотной пелены гнева, и все же невольно ощущала излучение, исходившее от всего существа сестры Клары, ее сияющую ауру и свет счастья, лучившийся из ее глаз.

—Нас ждут в саду, — сообщила она, приподнимая Илиэль под руку, как медицинские сестры приподнимают беспомощных инвалидов. И, прикрыв Илиэль большой лунной шалью из голубого шелка с вышитыми полумесяцами, талисманами Луны и тяжелыми жемчужными кистями, она увенчала ее голову тиарой из лунных камней.

—Пора, нас давно ждут.

Илиэль пришлось, скрепя сердце, еще раз дать отвести себя в сад. На Востоке пробивались первые лучи Солнца, восходившего над вершинами Позилиппо и оживлявшего своими розовыми перстами бледную лазурь неба. Все уже собрались — стойкая фаланга защитников крепости, готовая по обычаю приветствовать Подателя Жизни и Света. Илиэль никак не могла встроиться. в этот хор. Сердце ее было переполнено озлоблением и тьмою, уста же отравлял приступ тошноты. Да, восход Солнца прекрасен, но эти люди способны были лишь изгадить его своей низостью! Ладно, Бог с ними; она все равно решила уйти отсюда.