|
Здесь следует отметить, что, теряя таким образом почву под ногами, он испытывает все больший страх. Сначала он всего лишь недоволен начальством, которое мало ему платит; потом он боится, что в игре его обманут партнеры; далее он начинает бояться полиции, и этот страх уже прочно вселяется в его душу; и, наконец, приходит самый жуткий страх — страх перед палачом, к которому этот путь приведет его рано или поздно. — Этюд вполне в духе Хогарта, — заметил лорд Энтони. — Мне это напоминает о том, что привычка лгать рано или поздно вырождается в тупость. У нас в военном министерстве не так давно был один случай. Нужно было заказать партию шкурок, я имею в виду мех. Из мехов, как ты знаешь, в частности, ценится котик. Менее ценным считается заяц, хотя на вид они очень похожи. В торговле называть зайца зайцем считается неприличным, потому что-де это отдает «дешевкой», и по всем ведомостям он проходит как «кролик». Этого «кролика» обрабатывают, то есть попросту варят до тех пор, пока он не станет неотличим от котика. Иногда его еще красят. Тогда его называют «кролик под котика». Но это еще не все: существуют варианты, уводящие еще дальше от истины. Спрос на такого кролика, то бишь зайца, все время растет, торговать им постепенно становится невыгодным, и ему тоже нашли еще более дешевую замену. Без всякого уважения к чувствам древних египтян под зайца теперь обрабатывают того скромного представителя семейства львиных, который столь часто утешает сердца старых дев. Загримировав, таким образом, под морского котика шкурку его несчастного сухопутного тезки, ему в довершение ко всему меняют имя, называя в отличие от зайца, «кроликом под котика ординарным», и если человек не знает всей этой предыстории, то узнать, что же в действительности он покупает, ему уже никогда не удастся. Так маленькая ложь приводит к полному извращению действительности. — Это вообще весьма характерный пример англосаксонского лицемерия, — поддержал его Саймон Ифф. — Похожая история случилась у меня недавно с одной статьей, которую я отдал в «Ревью». Заканчивалась она словами: «Так Наука склоняет свою невинную головку под материнскую руку Магики». Однако редактор напел слово «невинную» слишком откровенным и заменил его на «девичью», —Ты напомнил мне отца Амвросия, нашего гримторпского викария, — отозвался лорд Энтони. — У нас в приходе слово «бедра» считается неприличным, и его стараются не произносить; когда же нашему викарию никак не удавалось избежать этого предмета, он заменял его словим «члены». — 148 —
|