|
«Сделай сам» как форма искусства
Когда мы описываем романтическую любовь как обладающую преувеличением, нетерпением, своенравным невежеством, отказом от реальности, уступкой желаниям, страданиями и даже смертью, мы описываем тип душевной болезни, если не подлинное безумие. Но это нисколько не унижает романтическую любовь. Романтическая любовь — наиболее распространенная форма искусства, известная человечеству. Не все умеют рисовать, не каждый сумеет создать скульптуру или написать стихотворение, но все могут любить. Романтическая любовь — это искусство, доступное всем; все способны на такое творческое самовыраже- 1 Пер. Г. Плисецкого. — Прим. перев. [250] ние. Это своего рода набор «Сделай сам», который даже не нужно искать и покупать. Мы создаем любовь из своих мечтаний, а если нам понадобятся указания, то литература полна ими. Романтическая любовь отвечает буквально всем критериям формы искусства. Подобно искусству, она заменяет собой реальность. Она заинтересована не в буквальной истине науки, а в символической правде искусства. Возьмем, например, один из самых романтических произведений — «Грозовой перевал»1. Если посмотреть на сюжет буквально, как на отчет о действительно происходивших событиях, то пришлось бы признать, что он больше всего напоминает клиническое описание невроза одержимости. И это даже не очень интересная история болезни. В психологической литературе описаны гораздо более яркие случаи. Но если воспринимать роман не буквально, если признать его заменой фактической реальности, мы увидим в его преувеличениях глубокую истину — истину, справедливую для всех влюбленных. Дикая, горькая, мучительная любовь Хитклифа к утраченной Кэтрин превращается в подлинно разрушительную силу, которую испытывали и многие другие люди, не способные контролировать сильнейшие желания, из которых вырастает любовь. Чтобы выразить свою символическую правду, романтическая любовь отбирает и преувеличивает значительные характеристики и буквально игнорирует все, что не имеет прямого отношения к ее цели. Это справедливо и по отношению к искусству вообще. Микеланджело, например, знал анатомию не хуже любого врача своего времени и, вероятно, гораздо лучше большинства врачей. Он мог бы делать рисунки к анатомическим текстам, как Тициан и его ученики, которые иллюстрировали анатомические трактаты великого врача и учителя из Падуи Везалия. Но когда Микеланджело создавал статую Давида для города Флоренции, — 169 —
|