|
II. Для решения вышепостановленного вопроса, можно ли внести медицинскую экспертизу в систему уголовных доказательств, нам нужно сделать значительное отступление и рассмотреть, по возможности подробно, деятельность эксперта на следствиях предварительном и судебном. Это отступление, во-первых, познакомит с положением эксперта в процессе, а во-вторых, даст и материал для решения занимающего нас вопроса. Итак, посмотрим прежде, в чем заключается: а) Деятельность эксперта на следствии предварительном. Вопрос о виновности состоит из трех частей: а) совершилось ли событие преступления, b) было ли оно деянием подсудимого и с) должно ли оно быть ему вменено в вину? Все эти вопросы, разрушаемые окончательно на суде, служат, однако, предметом следствия предварительного. Из них в этом сочинении важны для нас первый и третий, потому что в исследовании этих вопросов принимает участие медицинская экспертиза. Рассмотрим сначала первый из них, насколько в него входит участие врача. Вопрос о том, совершилось ли событие преступления, составляет пункт, который должен быть расследован прежде всех других, если хотят, чтобы уголовное следствие соблюдало известный метод как необходимую гарантию истины. Прежде чем судья переходит к изобличению кого-либо в совершении преступления, он должен убедиться, что событие преступления действительно случилось. "Corpus delicti, говорит Бэст (см. Мarquardsen, Enigl. Beweislehre, s. 278), должен быть ясно и несомненно доказан". Уже давно, несколько столетий назад, уголовное правосудие приняло благодетельный принцип, что полное восстановление объективного состава преступления должно быть основою следствия, что, только имея под ногами такую почву, следователь может перейти к изобличению подсудимого. Принцип этот в процессе инквизиционном соблюдался довольно строго: специальное следствие и постановление приговора могли иметь место только в том случае, когда объективный состав преступления был доказан, когда труп убитого был найден, когда вопрос, было ли в данном случае убийство или самоубийство, естественная смерть или отравление, был разрешен, по возможности основательно. В особенности, английское право крепко держалось и держится начала, что обвинение прежде всего должно позаботиться о полном восстановлении объективного состава преступления. Понятно, что такое исследование corpus delicti может иметь место только в преступлениях, которые оставляют после себя внешние следы (vestigia delicti). В особенности, сюда относятся убийства во всех видах, различные повреждения, изнасилования и многие другие преступления, в которых медицинская экспертиза не имеет применения и о которых нам поэтому нет нужды говорить. Мы сказали, что английское право строго соблюдает принцип исследования объективного состава преступления. К сожалению, нельзя сказать того же о новом континентальном процессе. Вот что говорит по этому поводу Миттермайер: "Прежнее благодетельное учение о необходимости полного восстановления объективного состава преступления и дачи, таким образом, следствию прочного основания было существенно потрясено отменою законной теории доказательств и принятием начала внутреннего убеждения для решения вопросов о виновности подсудимого. Удобное воззрение, что прежнее учение о доказывании объективного состава преступления было последствием формальной теории доказательств, нашло себе легкий доступ во Франции. Скоро привыкли к мысли, что вопросы, совершилось ли событие преступления и есть ли оно деяние подсудимого, могут быть рассматриваемы присяжными как нечто нераздельное, что им нет надобности предварительно решать первый вопрос. — 160 —
|