Если исходить из концепции причин преступности в социалистическом обществе, разработанной В. Н. Кудрявцевым, И. И. Карпецом, Н. Ф. Кузнецовой, А. Б. Сахаровым и другими советскими криминологами 3, можно сделать обоснованный вывод о том, что причины профессиональной и организованной преступности в целом вызываются теми же причинами, свойственными преступности как негативному социальному явлению. Вместе с тем на уровне особенного они, очевидно, имеют свою специфику. Однако разделяя вывод криминологов о том, что в нашей стране ликвидированы коренные причины преступности, отметим, что причины профессиональной преступности не могут в данных социальных условиях быть полностью искорененными, ибо, как писал В. И. Ленин, «в фантастическую быстроту каких бы то ни было перемен у нас никто не поверит»4 . Поэтому очень важно найти и обосновать специфическую причину профессиональной преступности. Известно, что данное явление связано с корыстной преступностью, но объяснить его исключительно причиной корысти нельзя. Выдвинутая Н. Ф. Кузнецовой причина «корысть-стяжательство», свойственная, по ее совершенно обоснованному мнению, преступникам профессионального типа, объясняет лишь мотивацию индивидуального поведения, но не явления в целом. К тому же «корысть-паразитизм» наблюдается и у непрофессиональных преступников. Что же касается расслоения уголовной среды, ее специализации и квалификации, появления различных форм организации, а также неформальных норм поведения— факторов, свойственных специфике профессиональной преступности, то в их образовании, очевидно, участвует целый комплекс негативных обстоятельств. На наш взгляд, корыстно-паразитическая психологи», лежащая в основе имущественных преступлений, порождает профессиональную преступность при наличии такой специфической причины, как существование криминальных (в данном случае уголовно-воровских) традиций и обычаев, роль которых в советской криминологии изучена недостаточно. Именно они, по мнению С. Я. Лебедева, являются предпосылкой воспроизводства криминального профессионализма. Если рассматривать профессиональную преступность как подсистему преступности, то можно обнаружить, что устойчивость внутренних ее связей и элементов зависит от целенаправленной и сознательной деятельности определенного круга людей. Но, говоря так, следует частично согласиться с Н. Ф. Кузнецовой в том, что криминогенная система при социализме принадлежит к системам низкой степени и системности и, наоборот, противоположная ей система борьбы с преступностью отличается высокой целостностью, координацией и управляемостью, частично потому, что приведенные ею системы совершенно не могут быть сравнимы по координации и управляемости, так как одна из них — государственное образование, а другая стоит вне закона. Вместе с тем профессиональная (организованная) преступность имеет как система более тесную связь и управляемость, чем вся преступность, поскольку в ней действуют такие регуляторы, как неформальные нормы, традиции, обычаи и «законы» старого и нового преступного мира. Еще К. Маркс отмечал: «Если форма просуществовала в течение известного времени, она упрочивается как обычай и традиция»...5 . — 150 —
|