|
В 1874 году на сессии в Честере разбиралось дело о женщине, убившей деспота-мужа. Он пришел домой пьяный и стал бить ее; она бросила в него отточенным ножом, и он тут же умер от раны. Присяжные признали ее виновной. Судья Брет, впоследствии лорд Эшер, сказал, что ему редко приходилось слыхать о таком зверском поведении, каким отличался убитый. «Справедливость на вашей стороне, — продолжал он, обращаясь к подсудимой, — муж был виноват во многом перед вами. Не дай бог, чтобы я стал наказывать вас; ничего подобного я не сделаю; я не хочу даже, чтобы о вас был постановлен приговор; я не допущу, чтобы кто-либо мог сказать, что суд признал вас виновною в тяжком преступлении. Приговор может быть признан состоявшимся только по его оглашении; я не стану оглашать его. Я 113 требую только, чтобы вы обязались явиться к выслу-шанию приговора, если бы суд вызвал вас. С божьей помощью никто вызывать вас не будет»*. Недавно петербургские присяжные оправдали девушку-работницу, которая зарезала также без умысла пьяницу и расточительницу мать. Все знали заранее, и обвинитель лучше всех, что обвинения быть не могло. Но бывают и такие преступления по страсти или под предлогом страсти, когда оправдание — издевательство над убитым и над правосудием. Это — убийство невесты за отказ выйти замуж, убийство тунеядцем-мужем труженицы-жены, ушедшей работать в люди, убийство мужа развратницей женой, тяготящейся его надзором, и т. п. В этих крайних случаях, по моему убеждению, хорошую речь может сказать только тот из противников, на стороне которого предопределенная победа. Мне кажется, что это подтверждается сравнением речей обвинения и защиты по делу об убийстве статского советника Чихачова и по делу Емельянова. Но между этими крайностями встречаются и такие дела, где много виноваты оба: и преступник, и жертва и вместе с тем оба достойны сочувствия; всякий скажет про убийцу: я на его месте сделал бы то же самое — и прибавит: но, убив, ждал бы от суда справедливого возмездия. В таких делах у обоих ораторов благодарная задача, и таких дел бывает немало. О МОТИВЕ Каждое преступление, как и всякое сложное явление в жизни общества, есть уравнение со многими неизвестными: оно допускает несколько верных решений; эти решения не исключают друг друга, хотя и несогласны между собою: каждое отвечает по-своему. Прочтите речи талантливого обвинителя и талантливого защитника по делу, не предрешенному заранее в своем исходе. Вы часто будете в недоумении, кто прав, кто ошибается. И чем внимательнее вы будете читать, тем яснее будет, что оба правы, каждый по-своему. Художник, который изобразил бы свою картину вверх но- — 81 —
|