|
ЕВРЕЙСКИЕ АЛХИМИКИ: АБРАХАМ ЭЛЕАЗАР И ESH M’SAREF (ОГОНЬ УТОНЧЕННЫХ) Патай описывает работу еврейского алхимика Абрахама Элеазара,UraltesChymischesWerckкоторого (Химическая работа века) упомянута Юнгом несколько раз в Mysterium Coniunctionis[63], и которую Юнг считал работой христианина, выдававшего себя за еврея[64]. Однако согласно Патаю, Элеазар – по сути это самый "еврейский" алхимический трактат[65], автор которого неизвестен за исключением этой работы, которая была сначала издана в 1735. Согласно Патаю, содержание работы, вероятно, возвращается к более раннему еврейскому алхимику тринадцатого столетия. Патай описываетUraltesChymischesWerckкак "труд по «мистицизму, облаченному в алхимический наряд»[66].В данной книге значительное внимание уделено лечению и моральному утешению еврейского народа. Его работу просто пронизывает дух пылкой националистической «сионитской» религии. Много страниц посвящено «божественному змею», который обозначен как mundi universalem, мировой вселенский дух, описанный у Элеазра как «вечно любящий и ужасающий, дающий жизнь и забирающий, тот, кто принимает все формы материи. В целом же он тот, кто есть все, и тот, кто есть ничто»[67]. Этот персонаж совершенно идентичен как гностической плероме так и каббалистическому бесконечному божественному разумуЭйн соф. Данные символы являются прекрасным примером coincidentia oppositorum (единства противоположностей), что, в свою очередь, является специфической особенностью человеческой психики по Юнгу. Это также пример того, как мистические идеи Каббалы проникли в алхимический символизм. На Юнга работа Элеазара произвела глубочайшее впечатление: дважды в Mysterium Coniunctionis он приводит обширные цитаты из Uraltes Chymisches, делая отсылки к учению Каббалы, например, к символизму «искры божьей»[68]или Адаму Кадмону[69].Он интерпретирует приведенную Элеазаром историю из Талмуда о том, как Бог пресек сношение между двумя Левиафанами (иначе их союз уничтожил бы весь мир) и видит в ней символ первобытного и бессознательного, опасную интеграцию женского и мужского аспектов Самости[70]. Юнг также обращается к описанию Элеазаром царя и царицы, что плавают в одной купальне как иллюстрацию растворения духа и души (anima) в единстве Самости[71]. Корнелиус Агриппа, (1486-1535)в своей книге De Occulta Philosophia, написанной в 1510 году, и впервые опубликованной в 1533-м, также рассуждает о связи между алхимией, астрологией и Каббалой. Агриппа впервые проводит параллель между планетами и каббалистическими Сефирот, а также планетами и металлами[72]. Немного спустя после публикации книги Агриппы появилась работа неизвестного еврея-алхимика, который провел прямые соответствия между металлами и Сефирот. Эта работа, названная EshM’saref (Огонь Утонченных), известная нашим современникам только по латинскому переводу, опубликованному в первом томе книги Кнорра фон Розенрота Kabbala denudata («Каббала разоблаченная»), книги, с которой Юнг был знаком довольно хорошо[73]. — 39 —
|