|
[175]Сам Юнг отрицал, что эти диалоги были поэзией или литературным произведением (см. Sonu Shamdasani, "Введение," Красная Книга, p. 213), и предполагал, что с психиатрической точки зрения эти диалоги были безумием или начинающимся психозом(RedBook,p. 360).
[176]C. G. Jung,Memories, Dreams, Reflections,recorded and edited by Aniela Jaffe (New York: Random House, 1961), p. 33.
[177]d,p. 34.
[178]Ibid.У семьи Юнга была легенда, что дедушка Юнга, также звавшийся Карлом Густавом Юнгом, был незаконным сыном Гете и обвинения Нолла предполагали, что Юнг, возможно, считал себя перевоплощением великого немца poet (seeNoll,JungCult,p. 20, andTheAryanChrist,p. 18).
[179]Jung,Memories, Dreams, Reflections,p. 183.
[180]Там же
[181]Миф о Филемоне, духовном спутнике, изложен в Красной Книге.
[182]Jung,Memories, Dreams, Reflections,pp. 190-191.
[183]See Mark S. Micale,Approaching Hysteria: Disease and Its Interpretations(Princeton, NJ: Princeton University Press, 1995).
[184]Jung,Answer to Job,p. 198.
[185]Jung. "The Tavistock Lectures,"CWlS,p.164
[186]СG. Jung Speaking,p. 120.
[187]Jung,Red Book,p.314.184.Ibid., p.280
[188]p.313
[189]Tony Woolf, "The Meaning of Suffering in the Book of Job and in Jung'sAnswer to Job," Harvest: Journal for Jungian Studies44/2 (1998):
[190]Jung,Symbols of Transformation, CW5,§ 44, p. 31.
[191]Jung,Answer to Job, p.124.
[192]Сад Эпикура
[193]In fairness to Jung, Werner Engel points out that"Attsgerucht,"which is translated as "slipped up," is better understood as "lost my footing," which to Jung, a Swiss mountain climber, is a potentially fatal event. Engel, "Thoughts and Memories of C. G. Jung," p. 269.
[194]Jung,Answer to Job,p. 132.
[195]Там же
[196]Поучительным примером, лат.
[197]Jung,Answer to Job,p. 88
[198]Jung,Letters,2:358-359.
[199]"An Eightieth Birthday Interview,"СG. Jung Speaking,pp. 271-272.
ГЛАВА 11
Каббалистические видения Юнга
Сам же я находился - так мне чудилось - в Пардес-Римоним, в гранатовом саду, где происходила свадьба Тифарет и Малкут. Еще я представлял себя Раби Шимоном бен Йохаи, чей мистический брак праздновали сейчас. Это выглядело именно так, как изображали каббалисты. Невозможно передать, как это было удивительно. Я только твердил себе: "Это гранатовый сад! И здесь, сейчас празднуют соединение Малкут и Тифарет!" Какова была моя роль, я точно не знаю, но я испытывал чувство, будто я сам и есть это празднество, и замирал от блаженства[1].
В этой главе я возвращаюсь к каббалистическим видениям Юнга 1944, исследуя их с точки зрения его предшествующих провокационных замечаний о еврейской психологии и национал-социализме, отношении Юнга к еврейским источникам его собственных теорий, и с точки зрения каббалистической основы его видений. Главная цель этой главы состоит в том, чтобы показать, что видения Юнга сигнализировали о трансформации его личности и взглядов, что очень важно для полного понимания его сложного отношения к иудаизму. Мы убедимся, что видения Юнга не только имели глубоко личное, психологическое, и даже мистическое значение, но также и предвещали чрезвычайно творческий период в карьере Юнга, во время которого его психологические теории шли вровень с еврейской мистической традицией. Вторая цель этой главы состоит в том, чтобы сравнить видения Юнга с каббалистическими доктринами, пролить на них свет и затем исследовать важные моменты соприкосновения еврейской мистики и аналитической психологии. Наконец, я рассмотрю, как собственная мистическая интерпретация Юнга своих видений поднимает важные вопросы использования мистических символов и терминов на границе между психологической наукой и духовным опытом.
— 187 —
|