|
Нолл указывает, что Юнг мог быть открытым антисемитом, особенно когда находился в компании неевреев. В 1933 видный британский юнгиаец Майкл Фордхэм встретился с Юнгом в Цюрихе. Фордхэм сообщает, что Юнг потратил три четверти часа, разглагольствуя о евреях, говоря о том, что, когда евреи бродили по пустыне сорок лет, они "откармливались зерновыми культурами других народов", и они "должны быть одеты в особую одежду, потому что иначе мы могли бы принять их за таких же людей как и мы"[139]. Ирен Чамперноун, которая была анализантом с Юнга в 1936, позже сообщила, что Юнг делал антисемитские замечания и фактически поощрил своих пациентов делать то же самое как средство поддержания отношения с "тенью"[140]. Однако, еще одна коллега Юнга, Корнелия Бруннер, вспоминала, что Юнг был "ужасно расстроен", когда узнал, что немецкие синагоги были сожжены[141]. "ВИНА" И "РАСКАЯНИЕ"? Степень "вины" Юнга за свои слова и поведение до Второй мировой войны остается открытой для значительных противоречий[142]. Тем не менее, большинство юнгианцев считают, что, в то время как Юнг не был ни ярым антисемитом, ни нацистом, и лично многое сделал, чтобы помочь конкретным евреям во времена нацизма и в течение своей жизни, его слова и отношение к ним в 1930-ых было время от времени безответственным, подстрекательским, авантюристическим, наивным, и возможно даже открыто антисемитским. Юнг никогда публично не признавал своих ошибок, совершенных в довоенное время. Я полагаю, что ближе всего к этому он подошел в комментарии "После Катастрофы", который мы уже рассмотрели. Там он признает, что не был неуязвим от "коллективной вины" за становление нацистской эры. Далее, в статье под названием "Карл Густав Юнг и евреи: Реальная История"[143]Джеймс Кирш, ранний еврейский ученик Юнга, говорит о том, что первое, что Юнг сделал, когда они встретились после войны, - это выразил сожаление по поводу своих заблуждений, что нечто хорошее могло бы выйти из Третьего Рейха и, "принес извинения за некоторое из того, что он написал тогда". Кирш пишет, что очень сожалеет, что это извинение не было сделано публично[144]. Примечательно, что Юнг, который ранее в своей жизни был усерден в самокритике[145], никогда не давал себе оценки своих слов и действий во время подъема нацистского государства. В этом контексте стоит подробно процитировать письмо Гершома Шолема Аниле Яффе, написанное 7 мая 1963, не только потому, что оно написано рукой самого великого современного ученого еврейской мистики, но также и потому, что оно указывает на то, что Юнг, по крайней мере конфиденциально, взял на себя определенную ответственность и раскаивался в заблуждениях, которые он испытывал до Второй мировой войны. Шолем пишет: — 168 —
|