|
Какова альтернатива? Когда альянс царя и масс нарушается усилением промежуточного слоя — элиты или олигархии. Когда олигархия стремится стать между царем и массами, ограничить потенциал царя (сделать его первым среди равных, а не высшей, несопоставимой фигурой) и, соответственно, разделить влияние на народ на несколько отраслей или областей, то есть превратить опять страну в вотчины, которые разрушали русские цари-централизаторы. Это означает (с социологической точки зрения) феномен усиления олигархии. Олигархии во всех смыслах: не только экономической олигархии, но и политической олигархии, потому что олигархия — это власть нескольких. «Олигос» — по-гречески «несколько», «монос» — «один». Олигархия — антитеза не демократии, а монархии. Демократия возможна только в случае небольших обществ, архаических, потому что, как только мы переходим к большим пространствам, большим массам, то сразу имеем дело с олигархией. К примеру, олигархами становятся народные избранники, депутаты, там, где есть еще влияние масс на выборы, либо просто назначенные сверху. В любом случае, есть тот политический класс, который получает определенную автономию и оппонирует царю, олигархия против монархии. Что мы видим в 90-е годы в России? Типичную классическую олигархию. В качестве «олигархов» раньше выступали бояре, потом дворяне, потом при Сталине «ленинская гвардия». Троцкий, конечно, был олигархом. Он пришел на волне революции и ограничивал власть Сталина и его монархические устремления. И точно так же Ельцин, который был номинальным монархом, становится заложником олигархии, которая не просто его окружает, пользуясь его благосклонностью, но и ограничивает, влияет и держит под своим контролем. И одновременно происходит расчленение контроля над различными зонами — региональная олигархия, когда губернаторы или отдельные бандитские кланы просто захватывают власть над целыми территориями, населенными россиянами. Этническая олигархия в этнических республиках — это просто бандитские кланы, как, например, на Урале. В 90-е годы я приезжал на Урал, и мне говорили, что даже эксперты были распределены между бандами. То есть, не только члены правительства, но даже эксперты, которые комментировали внутреннюю политику: одни принадлежали «центровым», другие — другой группировке (»уралмашевским»). В Екатеринбурге просто не было ни одной точки, ни одного человека, ни одного торгового места, ни одного метра, который не контролировался той или иной бандой. Все: политика, культура, экономика — было расписано строго. Это как раз и есть слабость центральной власти. Даже воры («центровые») устраивали тогда митинги, поскольку приехали какие-то воры «Деда Хасана» из Москвы. Воры устроили такой митинг: «Долой Деда Хасана! Постоим за наши интересы». — 44 —
|