|
2. Равенство возможностей в торговле и транзите, в переговорах — вне зависимости от превалирующей социальной системы. 3. Право на равный доступ к прессе, радио, информационным потокам. 4. Свобода для деятельности американских филантропических и образовательных организаций. 5. Охрана прав американских граждан, защита их прав, в том числе экономических. 6. Окончательное решение территориальных споров откладывается до окончания войны1. Такое определение американских интересов выглядит очень невинно на фоне прямого вторжения США во внутренние дела Франции, Италии и повсюду, где у американцев были подобные возможности. Самоопределение, провозглашаемое в первом пункте, неизбежно вступает в противоречие с остальными положениями. Рузвельт, Стеттиниус, Гопкинс, Бирнс, Гарриман и прочие собрались в Крыму, обсуждая между собой базовые проблемы. 1 Foreign Relations of the United States (отныне FRUS), 1944 v. IV, p. 1025-1026. 169 Первая среди них — каковы намерения новой России. Вторая проблема — как совладать с крахом «старого порядка» и с левым подъемом в мире. Третья — каким будет новый статус старых колониальных держав в условиях подъема антиколониализма. От ответа на эти вопросы зависел ответ на вопрос: преуспеет ли Франклин Рузвельт там, где оступился Вудро Вильсон, будет ли создана мировая организация, одновременно нужная Америке и приемлемая миру, станет ли мировое сообщество калейдоскопом благожелательных сил, или национализм, пароксизм самоутверждения погубит эту — вторую попытку человечества поставить войну вне закона? Среди американцев стало преобладать мнение, что прежняя рузвельтовская тактика откладывать все важные решения на потом, до окончания войны, начинает терять свою релевантность. Трудно было оспорить тот факт, что второй фронт был открыт поздно, слишком поздно, чтобы не возбудить у советской стороны впечатления, что ее людские ресурсы были использованы жестоким для России образом. Почему в июне 1944 г. союзники ринулись через Ла-Манш? Не потому ли, что к июню 1944 г. стало убийственно ясно, что Советский Союз может сокрушить гитлеровскую Германию и без долгожданного второго фронта, силами собственных фронтов? Впереди главный исторический отрезок. Становилось ясным, что для того, чтобы не опоздать и использовать зависимость союзников от феноменально окрепшего американского гиганта, американское руководства должно, обязано было обратиться к решению встающих вопросов до завершения войны. Не будет преувеличением сказать, что Сталин и его окружение стремились быть предельно корректными, готовыми к компромиссу. Но американцев тем не менее начинает раздражать постоянное обращение русских к «итальянской модели» в случае Румынии, Венгрии и Болгарии. Это чрезвычайно не нравилось в Вашингтоне, для которого теперь весь мир казался ареной его интересов и пристального внимания. — 124 —
|