Как убивали СССР

Московская милиция показала в полной мере тот уро­вень нравственности, который имеют на сегодняшний день люди в погонах. Там тоже были свои генералы. За два дня до кровавых событий в Москве министру внутренних дел Ерину было присвоено очередное звание генерала армии, а после 3-4 октября он в числе первых получил звезду Героя России. На одном из брифингов господина Ерина спроси­ли, не стыдно ли ему носить звезду Героя. Ерин очень «на­ходчиво» ответил: «Надеюсь, что я не доживу до времени, когда будут интересоваться, какое у меня нижнее белье» («Правда», 20.04.94). Мысль министра, изложенная коряво, все-таки ясна. Она состоит в том, что совесть - понятие не­официальное, и нет оснований обсуждать ее в сфере госу­дарственной политики. Что ж, это единственно возможная для сохранения невозмутимости позиция убийцы, которому смотрят прямо в глаза.

Вояки из нижних чинов МВД тоже получили свои трид­цать сребреников. Орден «За личное мужество» получил генерал-лейтенант Голубец, расстрелявший в Останкино безоружных людей. Его подельщик подполковник Лысюк стал «Героем России». Лужков дал оценку и жизни челове­ческой. За убитого работника МВД родственникам запла­тили по 1 млн. рублей, раненым милиционерам выдали по 400 тысяч («ЭиЖ-М», № 2, 1993).

Государственное насилие в октябре было направлено от­нюдь не против уголовного насилия, которое разрасталось в стране, вовсе не против политического террора, который как раз после ельцинского путча стал повсеместным явле­нием. Насилие было направлено против законно избранно­го органа власти, против безоружных людей, пришедших к своему парламенту.

Доказательством того, что вопрос о силе и насилии «де­мократы» всегда разрешают, только исходя из своих шкур­ных интересов, показала общественная ситуация в России во время ликвидации бандитского режима Дудаева в Чеч­не. Все силы и лица, поддержавшие вооруженное насилие в центре Москвы в октябре 1993 года, теперь, почувствовав свою полную ненужность властям и скорые перемены на политическом Олимпе, восстали против применения армии в Чечне. Это не мешало мясистым лицам «демократов» мелькать на новогодних балах, когда в столице Чечни шли кровопролитные бои.

В ответ на принятое в феврале 1994 года решение Госу­дарственной Думы об амнистии участников сопротивления антиконституционному перевороту (именуемых официозом «участниками мятежа») Ельцин высказался: «Считал и счи­таю, что здесь были допущены нарушения Конституции, за­кона и норм нравственности». Если отвлечься от ситуации, то простое вплетение в политическое заявление сносок на нравственность может вызвать уважение. Но на неофици­альном уровне из недр Администрации Президента шли инструкции Генеральному Прокурору Казаннику о том, что следствие по октябрьским событиям следует закончить в течение нескольких дней и вынести смертные приговоры сидящим в тюрьме защитникам Конституции («Общая газе­та», № 15, апрель 1994 г.).