Как убивали СССР

Некоторым из обитателей здания на Тверской, 13 при­шлось не только постоять лицом к стене под дулами авто­матов, посидеть в камерах на тюремной баланде, пройти допросы - прочувствовать на себе многие репрессивные методы, известные до тех пор лишь по кинематографу.

Когда депутатов, просидевших в камерах трое суток без предъявления обвинений, отпустили, а прокуратура города принесла свои извинения, известная журналистка опубли­ковала в приложении к «АиФ» статью «Матерщинников - на волю?». Кто-то шепнул этой «демократической мадам», что лежачего надо пнуть еще раз - для верности. Поэтому фаб­риковалась история о том, что причиной задержания за­местителя председателя Моссовета Ю.П. Седых-Бондарен- ко 3 октября 1993 года была его нецензурная брань. (Иск последнего по поводу защиты чести и достоинства был «похоронен» органами прокуратуры и следствием.) Лужков в гнусной газетке «Президент» заявил, что милиция отпус­тила организатора массовых беспорядков. Он даже офици­альное возражение на этот счет отправил то ли в ГУВД, то ли в прокуратуру («АиФ», №41, 1993). Да еще пресс-центр мэрии «повесил» на депутатов Моссовета преступления своих хозяев и от имени Правительства Москвы призвал москвичей «требовать для преступников сурового наказа­ния» («НГ», 09.10.93).

Ремонт Белого Дома обошелся России в миллиард дол­ларов, что соответствовало в то время стоимости строитель­ства города для 100.000 человек. Этот миллиард заплачен турецким строителям, которые без труда скрыли состояние Белого Дома после расстрела и вывезли свои доллары за рубеж.

Профессиональные костоломы потрудились и на улицах Москвы, и в камерах. На подхвате у них работали уголов­ники, нанятые наживающимися на номенклатурном мятеже коммерсантами. Третьим звеном в системе номенклатур­ного бандитизма стала интеллигенция. Эта слабосильная команда полупартизанского вида и карикатурной разнокалиберности толклась у Моссовета 3-4 октября, а потом пот­рошила депутатские архивы.

Мне повезло не отведать дубинок и зуботычин. В Мос­совет я пришел через несколько дней, когда был объявлен «день открытых дверей» для сдачи в архив своих бумаг и выноса личных вещей. Какой-то сброд в пятнистой форме не по плечу контролировал каждое движение разжалован­ных депутатов. У меня за спиной встали двое, напомина­ющие своим обликом чахоточных рабочих-большевиков из довоенных фильмов о революции. Искали компромат, кото­рого нет. Даже милиция была более лояльна. Но глупость нетрудно провести. Тогда я вынес почти весь свой архив, на основе которого потом вышла книга «Мятеж номенкла­туры». Когда я перекладывал свои бумаги в коробку, над душой стояла «деморосовка» - недавняя коллега по депу­татской комиссии. Ей было не стыдно. Какой уж тут стыд, когда город залит кровью! Потом она смогла дослужиться до заместителя супрефекта по торговле. Крупная карьера для соучастника мятежа!