Как убивали СССР

Наконец, Лужкову было нечего предложить избирате­лям, у него не было политического мировоззрения, при­личного для публичного оглашения. Хаотичные наскоки (вроде возмущения по поводу действия латвийских властей против русского населения или участие в митинге в Севас­тополе) скорее вызывали удивление, чем будили у кого-то симпатии. А «народный» стиль лужковских выступлений и писулек совершенно не трогал народ, лишь предлагая ин­теллектуалам поводы для обсуждения свойств этой совер­шенно нелепой фальши.

Уже в самом начале борьбы за будущие голоса Лужков потерял значительную часть патриотического электора­та, который был проинформирован об особых отношениях Лужкова с еврейским лобби. Лужков был ближе к еврейс­кому меньшинству, чем к русскому большинству. И декла­рировать нечто против такой «диспозиции» он не решался. Расчет был лишь на неосведомленность избирателя. Ком­мунисты Лужкова тоже очень точным ходом отрезали от своего электората - тестом по поводу памятника Дзержин­скому, который Лужков отказался восстанавливать на пре­жнем месте на Лубянской площади. От «реформаторов» Лужков отсек себя по личной инициативе - уж очень они были непопулярны. То есть, «отец нации» из него явно не получался. Вместо одного врага («реформаторов») у него появилось много врагов. Здесь он проигрывал даже Чер­номырдину, и уж заведомо - Примакову. Позднее ему при­шлось пойти на альянс с Примаковым и даже признать его первенство в блоке «Отечество - Вся Россия». Планируе­мый успех на парламентских выборах пришлось разделить с Примаковым, потом полностью сдать ему президентский проект и, наконец, сесть в одну лужу на выборах: Примаков даже не стал кандидатом в президенты.