Евроцентризм: эдипов комплекс интеллигенции

Э. Фромм, изучая психологические установки американских сол­дат во Вьетнаме и пытаясь понять истоки деструктивного по­ведения человека, даже удивляется той степени, которой может до­стигнуть расизм в современном человеке: «Разру­шение представлений о противнике как человеческом существе достигает предела, когда противником является человек с иным цветом кожи. Во время войны во Вьетнаме было достаточно примеров того, как многие американские солдаты утрачивали ощу­щение того, что вьетнамцы принадлежат к человеческому роду. Из оби­хода было даже выведено слово «убивать» и говорилось «уст­ра­­нять» или «вычищать» (wasting)» [19, с. 132].

И если расизмом наполнены лучшие фильмы даже последних лет, то что же говорить о лавине второстепенных фильмов, ко­то­рые сегодня стирают последние следы гуманизма в сознании ев­ро­пейца. В них (уже не во время войны, а сегодня) вьетнамцы пред­ставлены преступными и отталкивающими животными (кстати, смешно сказать, в большинстве случаев очень толстыми). И они уже не иде­ологические или геополитические враги, а враждебный Западу этнос. Ибо из фильмов полностью исчезли «хорошие» вьетнамцы, союзники белого человека. Сегодняшний подросток, когда вырас­тет, будет уверен, что США вынуждены были защищать Демократию против всего Вьетнама в целом.

При этом суть не в политике Буша или Клинтона — они честно делают ту работу, за которую им платит (в широком смысле слова) их общество. Дело в идеологии общества, в мировоззрении обыч­ного человека — телезрителя. В гражданском обществе великие и даже трансцендентальные вещи атомизированы и распределены среди индивидуумов-атомов. Все решается суммированием их маленьких воль. И здесь исчезает разница между политическими предпочте­ни­ями, между правыми и левыми, и западная цивилизация предстает как одно целое, как Демократия, принятая почти всеми в ее ос­новных, фундаментальных принципах.

И это — не преходящая вещь, она формировалась последние четыре века, а предпосылки созре­вали много раньше. Поэтому смешно говорить, будто Германия Гитлера не была частью Демократии, а Германия Коля — да. Тогда это была бы не Демократия, не огромная историческая ценность, а дрянь какая-то. Напротив, тяжелый припадок немецкого фашизма только и мог произойти в лоне Демократии и красноречиво высвечивает ее ге­нотип. Это была болезнь, аномалия — как случаются болезни и припадки (например, эпилепсии) в людях. Напротив, ослы не боле­ют эпилепсией, у них другие болезни. Фашизм был как раз бо­лезненным припадком группового инстинкта — инстинкта, силой куль­туры вырванного из существа западного атомизированного че­ло­века. Человек солидарный традиционного общества (кое-кому нравится сравнивать его с ослом) не испытывает этой тоски и не может страдать этой болезнью.